Шестерня (СИ)

Шестерня тряхнул головой, нахмурился. Однако, не хватало еще пугаться собак. Этак он скоро от собственной тени начнет шарахаться! Отмахнувшись от неприятных мыслей, он шагнул вперед, протягивая руку и растягивая губы в улыбке. Из-за плеча, освобожденный, ударил сноп света из очага, осветив гостя, и в этот момент зверь улыбнулся в ответ, широко и по-дружески. Шестерня ощутил, как от макушки до подошв вздыбились волоски, челюсть отвисла, а тело сковало оцепенение: ни сдвинуться, ни отшатнуться.

Пасть распахнулась, открыв синеватое жерло, трепещущее жало языка, блеснули изогнутые кинжалы зубов, мелкие, но невероятно острые и тонкие. Но, минуя прочие ужасы, взгляд прикипел к нижней челюсти, что раздалась в стороны и вниз, и там, в обрамлении блесток зубьев, проглянули испятнанные слюной мощные костяные крючья.

В горле заклокотало, а перед глазами поплыло. С трудом оторвав взгляд от чудовища, Шестерня покосился в сторону, где, аккуратно разложенные на столешнице, лежат доспехи: рубаха, штаны, панцирь. Секира и щит, словно нарочно, задвинуты дальше всего. Не достать. Хотя, попытаться можно. Всего-то и нужно, дважды шагнуть в сторону, перегнуться через стол, подцепить. Если зверь двигается недостаточно быстро, то...

Перераспределяя вес тела, Шестерня едва заметно шевельнулся. Шевельнулся и зверь. Зародившийся в груди холодный комок превратился в ледяную глыбу, а сердце ухнуло куда-то далеко - далеко вниз. Зверь двигается неуловимо, фантастически быстро! Еще миг назад тварь стояла у самого входа, а теперь сместилась на шаг ближе и в сторону, повернувшись боком, угрожающе вздыбила шерсть.

Так вот почему иглошерстень! Вместо шерсти, тело животного покрывают множество острейших белесых игл: коротких, приплюснутых, направленных вперед. Коснись чудовище не защищенной доспехом плоти - сдерет мясо до костей! И хорошо, если иглы не ядовиты, но и без яда рана получится такой, что лучше не думать. Длинный, как у крысы, хвост чуть заметно подрагивает, ракушки ушей плотно прижаты, глаза уставились белесыми бельмами. Тварь слепа! Хотя от этого не легче. Если только...

Отведя глаза, и стараясь не думать о чудовище, Шестерня сосредоточился на секире. Рывок, нужен хороший рывок, такой, чтобы рука легла на рукоять, взмахнула, занося оружия для удара, а там будь что будет. Хорошо бы еще цапнуть щит, но это уж как выйдет. Главное - секира. А там будет видно, кто кого. Только не думать о чудовище, что, возможно, уже стоит рядом, раздумывая, куда бы ухватить. И ладно, если вцепится в ногу, а то ведь может еще куда, повыше да понежнее.

Напружинившись так, что заныли мышцы, Шестерня рванулся, полетел к столу птицей, пущенным изо всех сил камнем, стрелой, от возбуждения и страха рыча и завывая на всю пещеру. Не долетев всего чуток, ударился об стол, завизжал, забился, разбрасывая и круша на пути все подряд, пока рука не легла на рифленую рукоять, после чего с победным воем подскочил, замер, оскалив зубы, и угрожающе вращая глазами в поисках противника.

Никого. Пещерка пуста. Черной щелью змеится вход. Словно все происходящее оказалось дурным сном, наважденьем. Приплясывая от перенапряжения, Шестерня подхватил щит, помявшись, двинулся к выходу, воздев над головой секиру. Пусть только сунется - расправа будет жестока и скоротечна! Но... по-прежнему никого, ни скрипа, ни шороха. Может и впрямь почудилось?

Подойдя к выходу, Шестерня долго стоял, всматриваясь и вслушиваясь, пока перед глазами не поплыло, а в ушах не загудело. Со вздохом облегченья, он опустил взгляд. По спине пробежали мурашки, брови сошлись на переносице, а пальцы сильнее сжали рукоять секиры. В пыли, с трудом заметные, отпечатались следы неведомого гостя.

Оторвав взгляд от следов, Шестерня некоторое время осматривал пещеру, пока глаза не остановились на сожженной у стены груде железа. Удовлетворенно кивнув, Шестерня отложил секиру и щит, и шагнул вперед, руки вцепились в здоровенный металлический брус, потянули. Некоторое время спустя, прервавшись на отдых, Шестерня отступил на шаг, с удовлетворением оглядел результат работы. Перед входом, загораживая проход на две трети, громоздится груда железа: угрожающе топорщатся штыри, тяжкими грузами - опорами покоятся болванки. Попытайся пролезть незваный гость - времени окажется достаточно, чтобы подготовится и встретить врага во всеоружии.

Проверив прочность сооружения, и укрепив несколько неустойчивых мест, Шестерня взялся за доспехи. Воспоминание о шипах и жутких крючьях чудовища прибавило сил, и Шестерня, не откладывая, взялся за ковку. От перевернутого в горнило короба угля, сдобренного черным маслом, огонь задышал, разросся, а когда в дело вступили меха, то и вовсе взвился под свод, озарив пещеру яркими всполохами.