Шестерни системы

— Когда?! — я навис над портье так, что тот аж выгнулся в обратную сторону.

— Пару часов назад.

— Сразу, когда граф вытащил нас, — напомнил сыщик. — Черт, там ведь почти все мое оружие! Надо забрать.

— Ты серьезно хочешь идти в местное управление? — я насмешливо приподнял брови. — После всего, что случилось?

Портье переводил взгляд с одного на другого, становясь все более испуганным после каждой новой фразы.

— А почему бы и нет? — заявил Быков. — Нет, я бы с удовольствием пришел туда с чем-то покрупнее, чем револьвер, но чего нет, того нет. Я слышал, ты сообщил о проблемах с полицией?

— Да, должны были телеграфировать уже, чтобы нам не мешали.

— И телеграмма убедит местных? Ха!

— Там был какой-то специальный код, — я пожал плечами. — Должно сработать.

Сыщик только закатил глаза:

— Я же говорил, что ты шпион, — и он по-дружески толкнул меня в плечо, продолжая посмеиваться:

— В-в-вам комнаты готовить? — дрожащим голосом спросил портье.

— Готовьте к вечеру, — попросил я. — Где у вас полицейский участок? Нет, сперва телеграф!

Я не планировал идти в участок, не имея для себя никакой защиты. Представившись на телеграфе своим именем и при помощи харизмы моего друга, я смог узнать, что телеграмма предназначалась непосредственно для местного полицейского участка и уже была получена. То есть, моя защита начала действовать не меньше получаса тому назад.

Телеграфистка, по мере разговора убедившаяся, что перед ней «жених» Анны-Марии, буквально растаяла — ее можно было попросить о чем угодно, но, к сожалению сыщика, нам пришлось уйти.

— Ты видел ее глаза? — мечтательно спросил он, не в силах сдерживать эмоции.

— Видел. Большие, голубые — красивые. А как же Ира?

— Ира — обманщица, — отмахнулся сыщик. — Здесь — искренность.

Настал мой черед закатывать глаза. К тому же куски головоломки никак не хотели складываться, а впереди уже маячило двухэтажное строение — полицейское управление Вельска.

И у самого входа мы столкнулись с офицером, который пытался задержать нас утром. Недолго думая, он дунул в свисток и вокруг нас собралось человек пять в форме.

— А утром было всего трое, — заметил я. — Я знаю, что вы получили телеграмму. Верните наши вещи.

— Может быть, — он едва заметно кивнул и один из полицейских крепко вдарил под ребра сыщику, — если бы я был здесь сам по себе, то я бы подумал над твоими словами. Может быть, — следующий удар, едва не сваливший меня с ног, я даже не успел увидеть, а в глазах уже потемнело, — если бы не было этого маленького утреннего инцидента — мы бы с вами двумя преспокойно договорились. Но, — я услышал, как звякнули наручники и их защелкнули у нас на запястьях, — всего этого не было. А что до записок из столицы — можете ими подтереться!

Признавать поражение неприятно. Особенно давит чужое преимущество, полученное нечестным путем.

Продажность полицейских в Империи мне была знакома не понаслышке. Дитер фон Кляйстер, известный ростовщик и владелец таверны «Дохлый Удильщик», преспокойно держал у себя в кармане все отделение, которое отвечало за безопасность в районе порта.

Я не знаю, сколько он платил начальнику отделения, но его оказалось легко перекупить. И потому предложил офицеру:

— Сколько вы хотите за нашу свободу?

Неожиданно я получил в ответ еще один очень болезненный тычок со спины:

— Мелкий наглец, — услышал я презрительный ответ. — Мой отец служил в полиции и мой дед. И оба они чтили настоящий дворян, а не всяких выскочек вроде Новикова. И тебя. Жаль, тебя нельзя сгноить здесь! Посиди-ка денек-другой, пока мадам Хворостова не решит простить вас.

С этими словами нас обоих отправили в общую камеру, где сидели еще двое. Грязные жилетки и брюки, заросшие жесткой щетиной лица. Обоим было под сорок, судя по виду, и каждый из этой парочки мог без проблем уговорить бутылочку чего-то крепкого под вечер без особых последствий.

Но сейчас от них ничем не пахло. И все же, когда сняли наручники, мы с Быковым решили сесть от них подальше.

— Вот стерва, — процедил сквозь зубы сыщик. — Все-таки упекла нас! И ты тоже хорош — хваленая телеграмма! Вот она теперь где. И что делать будем?

— Думать будем, — ответил я.

Последовала короткая пауза, которую сопровождал весьма выразительный взгляд сыщика. Я не выдержал:

— Тебя не на экскурсию брали. А как раз ради таких случаев, когда надо шевелить мозгами. Извини, но я не могу сейчас даже общую картину представить!

— Тише там! — рявкнул полицейский, проходивший снаружи.

— Да пошел ты, — вяло буркнул сиделец из угла камеры.

— Общую картину? Хворостова держит за одно место всю полицию здесь, но все же у Новикова хватает смелости качать права, — начал рассуждать Быков. — Но хочешь знать мое мнение? Давай найдем какие-нибудь доказательства, чтобы эту Хворостову отправить в столицу. Мы сделаем массу добрых дел разом.

— Ты хочешь сосредоточить усилия на поиске компромата? — удивился я.

— О, господа! — второй сиделец решил подключиться к нашей беседе: — Поиски — это наше все! Мы готовы вам помочь за скромную плату!

— Отстань, — я отпихнул мужика в сторону. — Не лезь не в свое дело.