Шестерка воронов

Матиас задумался. Вспомнил испуганное лицо Нины перед тем, как дверь камеры захлопнулась Однако после всего, что им пришлось пережить, он не удивился нахлынувшей боли при виде того, как его мечты воплотились в жизнь.

– Какой из себя этот шуханский ученый? – спросил он Брума.

– Упертый. Все еще тоскует по своему отцу.

Матиас ничего не знал об отце Бо Юл-Баюра, но у него были вопросы и поважнее:

– Его надежно охраняют?

– Сокровищница – самое надежное место на острове.

– Вы держите его вместе с гришами?

Брум кивнул.

– Главное хранилище превратили в лабораторию, чтобы он мог работать.

– И вы уверены, что он в безопасности?

– Главный ключ у меня, – сказал командир, похлопав по диску на своей шее, – и его охраняют денно и нощно. Только избранные знают, что он здесь. Уже поздно, а мне нужно удостовериться, что с Черным протоколом разобрались, но, если хочешь, завтра я отведу тебя к нему. – Брум обнял Матиаса. – И сразу же займемся твоим возвращением и восстановлением.

– Меня все еще обвиняют в работорговле.

– Мы легко заставим девчонку подписать заявление, в котором она отречется от обвинений. Поверь мне, как только она впервые попробует юрду-парем, то сделает все, о чем ты попросишь, и даже больше. Будет слушание, но я обещаю – ты снова будешь носить форму дрюскелей, Матиас.

Форму дрюскелей. Матиас носил ее с такой гордостью. А то, что он чувствовал к Нине, принесло ему только позор. Эти чувства никуда не делись и, возможно, никогда не исчезнут. Слишком много лет он провел, полный ненависти, чтобы она исчезла за одну ночь. Но теперь его стыд был всего лишь эхом, и все, что он чувствовал, это сожаление о времени, которое он потратил впустую, о боли, которую причинил, и да, даже сейчас, о том, что он собирался сделать.

Хельвар повернулся к Бруму – человеку, который стал ему отцом и наставником. Когда он потерял семью, именно Ярл завербовал его в дрюскели. Матиас был слишком юн, зол и совершенно неопытен. Но он отдал все, что осталось от его разбитого сердца, ради общего дела. Дела, которое оказалось ложным. Заблуждением. Когда он это понял? Когда помог Нине похоронить ее товарищей? Когда боролся с ней плечом к плечу? Или гораздо раньше – когда она спала в его объятиях в первую ночь на льду? Когда она спасла его от кораблекрушения?

Нина обманула его, но она сделала это, чтобы защитить свой народ. Она причинила ему боль, но затем сделала все, что было в ее силах, чтобы исправить это. Нина бессчетное количество раз доказывала ему, что она благородная, сильная, щедрая и очень человечная, возможно, даже больше, чем все, кого он знал. И это говорило о том, что гриши не были злыми по природе. Они такие же, как все, – могут творить добро или приносить огромный вред. Если Матиас этого не поймет, то сам будет монстром.

– Вы так многому меня научили, – сказал он. – Ценить честь и силу. Дали орудие возмездия, когда я нуждался в нем больше всего.

– И благодаря ему мы построим великое будущее, Матиас. Время Фьерды наконец настало.

Матиас в ответ обнял своего наставника.

– Не знаю, ошибаетесь ли вы насчет гришей, – тихо произнес он. – Но вы точно ошибаетесь насчет нее.

Хельвар крепче сжал Брума, исполняя захват, которому его научили в просторных тренировочных залах базы дрюскелей… ему больше никогда их не увидеть. Он держал командира, пока тот пытался бороться, пока его тело не обвисло.

Когда Матиас отстранился, Брум потерял сознание, но юноша даже не мог вообразить ту степень ярости, которая исказила черты лица его наставника. Он заставил себя запомнить ее. Хельвар заслужил его гнев. Он наконец стал настоящим предателем и должен нести это бремя.

Когда Матиас и Каз вошли в бальный зал, они притаились в темном уголке у лестницы. Потом туда пришла Нина в этом возмутительном платье из переливающихся чешуек. А затем Матиас заметил своего командира. Он испытал настоящий шок, увидев, что его наставник жив, и вдруг с ужасом понял, что Брум следит за Ниной.

– Брум знает, – сказал он Казу. – Мы должны помочь ей.

– Будь разумным, Хельвар. Ты можешь спасти ее и привести нас к Бо Юл-Баюру.

Матиас кивнул и нырнул в толпу.

– Порядочность, – пробормотал позади него Каз, – как дешевый одеколон.

Он перехватил Брума у лестницы.

– Сэр…

– Не сейчас.

Матиасу пришлось заступить ему дорогу.

– Сэр!

Тогда командир остановился. Сначала на его лице отразилась злость, что кто-то осмелился его задержать, затем замешательство, а потом и любопытство с недоверием.

– Матиас? – прошептал он.

– Прошу вас, сэр, – быстро заговорил Хельвар. – Дайте мне минутку, чтобы все объяснить. Тут есть гриш, которая намерена убить одного из ваших заключенных. Если вы согласитесь выслушать меня, я расскажу вам о ее замысле и как ее можно остановить.

Брум подал сигнал другому дрюскелю следить за Ниной и завел Матиаса в нишу под лестницей.