Шесть лет

Я ужа давно понял, насколько важны для человека стимулы, поэтому простим президенту некоторые слабости. Его работа, хотя и названа высокопарным языком научных кругов, заключалась в том, чтобы повысить доходы. И точка. Это есть, или, должно быть, его основной заботой. Как я понял, лучший президент — тот, кто это понимает, и на занятие всем остальным отводит минимальное количество времени. Если пользоваться этим определением, то президент Трипп очень хорошо выполнял свою работу.

— Присаживайся, Джейкоб, — сказал Трипп, глядя мимо меня на Стеммер. — Эвелин, не могла бы ты закрыть дверь, когда будешь уходить?

Я сделал, как просил Трипп. Эвелин Стеммер тоже.

Трип сидел за богато украшенным столом. Это был большой стол. Слишком большой и слишком заносчивый. Когда я раздражён, то замечаю, что стол мужчины, как и его машины, зачастую представляет собой, эм, компенсацию. Трипп сложил руки на столе, такого размера, что на него можно посадить вертолёт, и сказал:

— Ты чертовски плохо выглядишь, Джейкоб.

Я подавил желание сказать:

«Видел бы ты другого парня».

Потому что тогда бы последовала реплика в очень дурном тоне:

«Лучше не будем говорить о твоих полуночных деяниях».

— Похоже, ты ранен.

— Я в порядке.

— Тебе надо бы показаться врачу.

— Уже.

Я нашёл положение поудобнее. Лекарства сделали всё туманным, как будто глаза были покрыты тонкими полосками марли.

— В чём дело, Джейк?

На мгновение он раскинул руки и затем снова положил их на стол.

— Ты не хочешь рассказать мне о прошлой ночи?

— А что такого было прошлой ночью? — спросил я.

— Это ты мне расскажи.

Так, мы играем в игры. Понятно. Ладно, я буду первым:

— Я выпивал с другом в баре. Перебрал. Когда я возвращался домой, двое мужчин напали на меня. Они, эм, похитили меня.

Его глаза расширились:

— Двое мужчин похитили тебя?

— Да.

— Кто?

— Они сказали, что их зовут Боб и Отто.

— Боб и Отто?

— Они так сказали.

— И где теперь они?

— Не знаю.

— Они в полиции?

— Нет.

— Но ты же сообщил в полицию?

— Сообщил. Может быть, ты расскажешь, в чём собственно дело?

Трипп поднял руку, как будто неожиданно понял, что стол липкий. Он свёл нижние части ладоней вместе, и начал барабанить кончиками пальцев.

— Ты знаешь студента, которого зовут Барри Уоткинс?

У меня ёкнуло сердце.

— Он в порядке?

— Ты знаешь его?

— Да. Один из тех людей, которые схватили меня, ударил его в лицо.

— Понятно, — сказал он, как будто вообще ничего не понимал. — Когда?

— Мы стояли возле фургона. Барри позвал меня и подбежал к нам. Прежде, чем я успел развернуться, один из тех парней ударил его. Барри в порядке?

Кончики пальцев забарабанили ещё сильнее.

— Он в больнице с переломами лица. Этот удар нанёс ему сильный вред.

Я откинулся назад.

— Чёрт.

— Его родители тоже расстроены. Они говорят, что хотят подать иск.

Иск — слово, вселяющее страх в сердце любого бюрократа. Я уже даже ожидал, что послышится музыка из фильмов ужасов.

— Барри Уотсон ничего не говорил о двух других мужчинах. Он помнит, что позвал тебя, побежал к тебе и всё. Двое других студентов вспомнили, что видели, как ты улепётывал в фургоне.

— Я не улепётывал. Я сидел сзади фургона.

— Понятно, — сказал он тем же тоном. — Когда эти два студента подоспели, Барри лежал на земле в крови. А ты уезжал.

— Я не был за рулём. Я сидел сзади.

— Понятно.

Опять это «Понятно». Я нагнулся ближе к нему. Стол был абсолютно пустым, за исключением слишком аккуратной стопки бумаг и, конечно же, необходимой семейной фотографии с блондинкой-женой, двумя очаровательными детьми и собакой с небрежной шерстью, прямо как волосы у Триппа.

Больше ничего. Большой стол. И ничего на нём.

— Я хотел увести их как можно дальше от кампуса, особенно, когда они применили силу. Поэтому я быстро начал сотрудничать.

— И под ними ты подразумеваешь, двух мужчин, которые… похитили тебя?

— Да.

— Кто эти люди?

— Не знаю.

— Они, что, похитили тебя с целью получения выкупа?

— Сомневаюсь, — сказал я, понимая, как идиотски это звучит. — Один вломился в мой дом. Другой ждал в фургоне. Они настаивали, чтобы я поехал с ними.

— Ты очень крупный мужчина. Сильный. Физически пугающий.

Я ждал.

— Как они убедили тебя пойти с ними?

Я пропустил часть о Натали и вместо этого кинул бомбу:

— Они были вооружены.

Его глаза снова расширились.

— Пистолетами?

— Да.

— Настоящими?

— У них были настоящие пистолеты, да.

— Откуда ты знаешь?

Я решил не упоминать, что один стрелял в меня. Интересно, могла ли полиция найти пули на автостраде. Нужно проверить.

— Ты ещё кому-нибудь говорил об этом? — спросил Трипп, когда я не ответил.

— Я рассказал полицейским, но не уверен, что они мне поверили.

Он откинулся назад и начал постукивать по губе. Я знал, что он думает: «Как отреагируют студенты, их родители и важные выпускники, если узнают, что на кампусе были вооружённые люди? Они не только были на кампусе, но если я говорю правду, что сомнительно в лучшем случае, они похитили профессора и напали на студента».

— Но ты же был довольно пьян в то время, так ведь?

Ну вот. Приплыли.

— Да.

— У нас на кампусе в центре квадрата есть камера безопасности. Ты шёл мимо неё нетвёрдой походкой зигзагами.