Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора

– Представьте себе такую ситуацию, – заговорил Кондор. – Нью-йоркские башни-близнецы в огне и дыму. Одна стена здания Пентагона частично разрушена. Повсюду кровь, трупы. Только несколько писателей и один бывший агент, живущий в Вашингтоне, сумели заранее предугадать эти события. Но их никто не услышал, а сами они не смогли остановить происходящий кошмар.

С тех пор прошло много времени и случилось очень много такого, во что вы вряд ли поверите. Забудьте о пытках, о секретных тюрьмах ЦРУ, об американском вторжении в страну, которая не имела никакого отношения к событиям одиннадцатого сентября две тысячи первого года. Это все уже в прошлом, а мы с вами говорим о настоящем. И будущем.

Как создается новая спецслужба? Это прежде всего создание новых массивов закрытой, мало кому доступной информации. Одна китайская шкатулка громоздится на другую китайскую шкатулку, и каждая из них полна секретных, сверхсекретных данных.

– Значит, «призраки» – это какое-то новое подразделение? – спросила Фэй.

– Вряд ли это можно назвать подразделением. Это нечто неуловимое – в самом деле призрак, мираж. Но реально существующее. У него нет ни названия, ни штаб-квартиры, ни оружия, ни технического оборудования, ни специальной экипировки. Нет сайта или электронного адреса. Нет информационных баз, структуры, бюджета – ничего. И вы нигде не найдете ни одного упоминания о нем. Личного состава, то есть сотрудников, тоже нет. У «призраков» нет совести или чувства вины. Вполне возможно, что вся эта система функционирует полностью автоматически, автономно.

Разумеется, здесь вовсю задействованы компьютерные технологии. Мы вообще привыкли слишком полагаться на компьютеры. Скажем, некий хороший парень, работающий в одной из спецслужб, вносит некоего плохого парня в иерархический список угроз. И система начинает работать. Происходит сбор информации об объекте – полный, всесторонний, с использованием всех баз данных, которые только существуют на свете. Объектом может быть кто угодно – отдельный человек, группа людей, которую подозревают в причастности к террористической деятельности, банк, который обвиняют в отмывании незаконных денег… кто угодно, что угодно может попасть в поле зрения системы. Дальше машина работает сама. Вопрос только в том, кто определяет цель.

– Машины не стреляют в людей, – сказала Мерль.

– Все не так просто. Армии, сотрудники библиотек, сотрудники банков – и тех, и других, и третьих можно считать частями некой системы, которая может рассылать по почте пенсионные уведомления, а может наводить на цель беспилотники, вооруженные ракетами.

Скажем, некая компьютерная программа определяет, что человек по имени Себа Пеццани представляет собой растущую угрозу, но не соответствует тем понятиям об «опасном объекте», которые приняты в реально существующих спецслужбах. И тогда начинает действовать система безличных приказов. В компьютерной базе какой-нибудь авиакомпании бронируются несколько билетов и оплачиваются с помощью кредитной карты. Затем с базы американских ВВС в Италии в одно из римских кафе согласно секретному приказу, отданному по спецканалам, доставляется пистолет. К этому времени в городе уже появляется команда ликвидаторов с неограниченными полномочиями – тоже по приказу, следы которого теряются где-то на самом верху. Откуда исходят приказы, кто руководит системой, не знает никто. Но приказы выполняются, потому что они вполне вписываются в привычную стратегию. Никому не приходит в голову задуматься над тем, почему для уничтожения выбирается тот или иной объект, – всем достаточно того, что его уничтожение кажется обоснованным.

Система использует людей, организации и другие системы, причем таким образом, что сами эти люди и организации чаще всего об этом даже не догадываются. Солдаты, полицейские, спецназовцы – большинство из них даже не подозревают, что их кто-то использует. Они просто делают свою работу. Их деятельность не требует дополнительной оплаты, они не в курсе всей схемы – ее контролирует сама система. А они все – просто марионетки, призраки. Лучшие марионетки – те, которые не осознают, что есть кто-то, кто дергает за веревочки.