Шесть баллов по Рихтеру

– Папу придумывать? – взбесилась Тюша. – Ладно! Сейчас мы их найдем, и я его уговорю. Он тебе сам все расскажет. Не придуманный.

– Расскажет так расскажет, – начал было Феликс и осекся.

Они одновременно услышали шум водопада. И этот шум был совсем не похож на плеск первого шлюза.

* * *

Их подхватило сильным течением, и Тюша поняла, что вот теперь они не справятся. Вода пенилась, превращаясь в волны с барашками, хоть до второго шлюза было еще далеко. По крайней мере, Тюша его не видела, и Феликс не видел.

– Если на волнах пена – это волнение в пять баллов, – зачем-то вспомнила Тюша.

– Шесть, – поправил Феликс.

– Папа говорил – в пять, – не отступила Тюша.

– Хорошо, – кивнул Феликс. – Значит, сейчас пять баллов по шкале твоего папы.

Лодку подняло волной, тряхнуло и понесло вниз, как сани с горки.

– Ой, нет! – пискнула Тюша. – Это не пять! Это все шесть. И по тебе, и по папе. А-а-а-а! Ты знаешь, как папу звали с детства? Рихтер! Рихтер его звали. Все, даже мама. Значит!

Лодку подбрасывало и кидало вниз, поэтому Тюша говорила отрывисто, будто читала стихотворение, написанное лесенкой.

– Это! Шесть! Баллов! По Рихтеру!

– Принято! – кивнул Феликс и вцепился в весла.

Не сразу, но Тюша сообразила, что он пытается вырулить к берегу. Только поздно он начал это делать, река не хотела отпускать ни лодку, ни их. Ей понравилась новая игрушка или, наоборот, разозлила, и она хотела ее швырять и швырять, пока не наиграется.

Тюша увидела катер и шлюз одновременно. Катер был хорошо знакомым, родным, на нем она ездила с родителями, он качался на волнах в прибрежной заводи, а шлюз оказался огромным живым чудовищем, как будто река, пусть грозная, но понятная, превращалась во что-то совсем другое, ревущее, темное, неизвестное и, от неизвестности, в сто раз более страшное.

– Папа! – заорала Тюша так, что у самой заложило уши. – Па-па!

Наверное, он бы не услышал их, но Тюша сообразила, что в кармане плаща лежит свисток. Так было всегда. В каждом плаще, в каждом спасательном жилете были эти свистки. «Чтобы распугивать акул!» – хихикала Тюша. И иногда распугивала. Не акул, конечно, а тех, кто был рядом.

Сейчас, первый раз в жизни, она вытащила свисток безо всякой улыбки, сжала его губами и дунула. Она не высвистывала ни сигнал «SOS», ни что-то еще, просто набирала воздух и выдыхала его в узкую пластмассовую щель.

Тюша свистела и не понимала, где родители. А потом увидела катер ближе и рассмотрела все неплохо.

Отец сидел на корме, у мотора, одну руку опустив на румпель, а второй быстро то ли печатал что-то, то ли рисовал схемы в серебристом планшете. Мама полулежала на средней скамейке, прикрывая собой от брызг ноутбук, ее пальцы летали над клавишами с такой скоростью, что почти сливались с пространством.

Родители были так увлечены, что услышали тюшин свист только после третьей трели, когда она уже отчаялась и почти поверила – их не заметят, и лодку унесет неизвестно куда.

Первым поднял голову отец, ахнул, произнес что-то быстрое и Тюшей, конечно, не услышанное. А потом скинул планшет маме на колени и развернул катер по большой дуге, нагоняя лодку.

* * *

Тюша не понимала, что происходит, и даже, наверное, не хотела понимать.

Родительский катер мчался к ним на самой большой скорости, которую только можно было выжать при таких волнах из мотора. Лодку по-прежнему несло к шлюзу, теперь уже открывшемуся из-за берегов во всей красе многометрового обрыва и черных створов. И это бы ладно. Это Тюша пережила бы.

Но в небе, собираясь клочьями с западного горизонта, росла гигантская туча. Она меняла оттенки от фиолетового до черного, нависала все ниже, словно хотела прижаться к реке и слиться с ней. У Тюши мороз пошел по коже, когда она представила, какой из этой тучи прольется дождь.

– Надо успеть до, – шепнул Феликс. – Иначе нас всех размажет.

Он окончательно вымок от пены и брызг, волосы прилипли ко лбу, щеки стали даже не розовыми, а с малиновым отливом. Но почему-то именно сейчас его лицо показалось Тюше не просто красивым. Она не могла объяснить, почему, но подумала, что не забудет его вот такого никогда, сколько бы им еще ни случилось жить.

Тюша вертела головой, чтоб видеть и родителей, и тучу, и шлюз. А увидела второй катер. Тот, который уже видела сегодня. Он снова несся, глиссируя по волнам, как будто Виктор не боялся ни ветра, ни шлюза, ни тучи – ничего на свете.

Родители его тоже увидели, мама оторвалась от своих экранов и замахала руками. Это было не приветствие, даже Тюша поняла. Это было отчаянное: «Стой!» Но Виктор не остановился. Он посигналил короткой пронзительной трелью, послал маме воздушный поцелуй и, не снижая скорости, вылетел за грань видимости. Туда, где река с грохотом падала вниз, а туча сверкнула первой ломаной молнией.

Тюша вскрикнула и прикрыла глаза. Все. Хватит. Она не будет на это смотреть. Она не железная. Она – обычная маленькая девочка, и пусть ее уже кто-нибудь спасет, потому что спастись самой у нее точно не получится.

Кажется, она даже заплакала.