Шеридан

 Между тем денежные дела Друри-Лейна все больше запутываются, и даже успех «Писарро» не может поправить их. В 1802 году Шеридан столкнулся с конкуренцией со стороны недавно созданных домашних театров. Группа актеров-любителей, людей из высшего света, образовала театральное общество Пик-Ник, ставившее целью, как это явствует из самого названия, приятно развлекать публику.

В программу развлечений входили фарсы, бурлески, феерии и маскарады-ридотто с музыкой и танцами, причем расходы по устройству этих увеселений распределялись между членами общества по жребию: каждый тянул билетик из шелкового мешка. Широко распространилось мнение, будто деятельность общества Пик- Ник каким-то образом подрывает общественную нравственность, и ему крепко досталось от памфлетистов. Профессиональные актеры относились к этим домашним спектаклям с ревнивой подозрительностью, боясь лишиться расположения и поддержки аристократии. Однако в конце концов театральное общество Пик-Пик, осыпаемое градом насмешек и оскорблений, прекратило свое существование, и Друри-Лейн избавился от конкуренции.

Но передышка оказалась кратковременной. В том же 1802 году банкирский дом Грабб и Хэммерсли, через посредство которого Друри-Лейн осуществлял свои финансовые операции, подал в канцлерский суд исковое заявление, оспаривающее право исполнителей на первоочередное удовлетворение их претензий из денежной выручки театра. Игра миссис Сиддонс в роли леди Макбет не привлекала в театр столько людей, сколько собралось в зале суда, чтобы послушать Шеридана, выступившего в роли адвоката-ответчика. Шеридан произнес двухчасовую защитительную речь. Лорд-канцлер Элдон решил дело в его пользу, но, сказав много похвальных слов по адресу Шеридана, он процитировал под конец заключительные строки джонсоновского «Жизнеописания Севиджа»: «...беспечность и беспорядочность, став укоренившейся привычкой, приводят к тому, что знание оказывается бесполезным, остроумие — нелепым, а гений — достойным презрения».

«Мне подумалось тогда, — говорил впоследствии Келли, — что не следовало бы приводить эту цитату и что, пожалуй, жестоко всякий раз говорить людям горькую правду».

Время от времени Шеридан предпринимает нерешительные попытки привести дела театра в порядок. Так, он сокращает собственное жалованье и призывает на помощь своего одаренного сына Тома. Тот работает не покладая рук, пунктуально является на все деловые свидания, но приход в театр второго Шеридана, конечно, не может служить достаточной компенсацией за потерю Кембла, который, после того как он сложил с себя режиссерские полномочия в 1796 году и вновь принял их на себя в 1800 году, окончательно и бесповоротно уходит из Друри-Лейна в 1802 году, не поладив с Шериданом в вопросе об условиях приобретения им, Кемблом, четвертой доли театрального пая. Лишившись этого знаменитого актера, руководство театра вынуждено прибегнуть к таким спасительным средствам, как постановка пьес вроде «Каравана» Фредерика Рейнолдса (с настоящей водой, настоящей собакой, настоящим падением в воду и спасением утопающего) и эксплуатация рано развившихся талантов чудо-ребенка Бетти.

Во время представления «Каравана» один из актеров говорит Шеридану: «Болезнь никого не щадит, и ведь надо же такому случиться...»

— Что случилось?

— Я совсем расхворался и после сегодняшнего спектакля играть не смогу.

— Ах, это вы заболели? — с облегчением восклицает Шеридан. — Ну, любезный, и нагнали вы на меня страху: мне показалось, что вы собираетесь сообщить о болезни собаки!

Однажды Шеридан вбегает в «зеленую комнату» со словами: «Где же мой спаситель?» Перед ним со скромным видом предстает драматург Рейнолдс. «Да я не вас имел в виду, а пса!»