Шеридан

Суд над Хейстингсом кончается ничем. Скучное разбирательство затянулось на долгие годы. Эффектный спектакль утратил всю привлекательность новизны. Отзвучали обвинительные речи — шедевры ораторского искусства. Ничего не осталось от заманчивого зрелища, ради которого литераторы и ученые отрывались по утрам от своих книг, а дамы, вернувшиеся в два часа пополуночи с маскарада, в восьмом часу уже вставали с постели. Остались допросы и перекрестные допросы. Остались отчеты о состоянии счетов. Осталось зачтение документов, составленных из тарабарских слов — сплошные лаки и кроры, земиндары и омилы, саннады и перуанны, джагири и наззары. Остались препирательства между организаторами импичмента и адвокатами защиты. Остались бесконечные переходы лордов из палаты в Вестминстер-холл и обратно, так как всякий раз, когда возникала необходимость обсудить правовой вопрос, их сиятельства удалялись для того, чтобы рассмотреть его отдельно.

В результате всего судьи расхаживали, а процесс не сдвигался с места. Год спустя дебаты по вопросу о регентстве и положении во Франции полностью отвлекли внимание общественности от индийских дел.

Все эти проволочки бесят Берка. С каждым днем он становится все более несдержанным, неистовым и раздражительным. Шеридану до того надоели эти его приступы запальчивости, что он шутливо признался Джорджиане, что просто мечтает о том, чтобы Уоррен Хейстингс сбежал, а Берк устремился за ним в погоню. Можно себе представить, какую сенсацию произвел Берк на суде, когда, заметив какой-то переполох в зале и уверившись в том, что подсудимый собирается совершить побег, он, забывая о всяких приличиях, возопил: «Наденьте ему наручники!»

Однако верхняя палата, обремененная многочисленными законодательными и судебными обязанностями, не имеет возможности уделять импичменту больше нескольких дней в году. К тому же было бы большой наивностью ожидать, что их сиятельства поступятся охотой на куропаток ради безотлагательного осуждения величайшего из преступников или же ради безотлагательного оправдания ни в чем не повинного человека. (Удачно укомплектованный суд, регулярно заседающий шесть дней в неделю по девяти часов в день, завершил бы процесс по делу Хейстингса менее чем за три месяца. Палата лордов не закончила разбирательства и за семь лет.)

Заседания суда

1788 г. — 35 дней

1789 г. — 17 дней

1790 г. — 14 дней

1791 г. — 5 дней

1792 г. — 22 дня

1793 г. — 22 дня

1794 г. — 3 дня

1795 г. — 24 дня

142 дня

Наконец весной 1795 года объявляется решение суда: обвиняемого, прегрешения которого к этому времени уже наполовину забылись, все жизненные планы которого пошли прахом и о положительных качествах которого стали понемногу вспоминать, торжественно оправдывают.

Что же касается официальной реабилитации парламентом, этого заветного желания Хейстингса, то ее он так и не дождался. Впрочем, в 1813 году он получил от парламента косвенное удовлетворение. Будучи вызван в палату общин в связи с продлением срока действия хартии Ост-Индской компании, Хейстингс, уже глубокий старик, вновь предстал перед барьером, где некогда держал ответ в качестве обвиняемого. На этот раз его встречают дружными аплодисментами, причем члены обеих партий. Ему предлагают сесть, после чего в учтивой форме допрашивают его как свидетеля. Когда по окончании допроса он уходит, члены палаты встают и снимают шляпы. (Его недоброжелатели, напротив, надвигают шляпы на лоб.) На следующий день почтенного старца принимает палата лордов и оказывает ему такие же почести. Оксфордский университет присуждает ему ученую степень доктора права, а студенты устраивают ему в Шелдонском театре продолжительную и бурную овацию.

Много лет спустя после процесса Шеридан и Хейстингс встретились в гостях у принца-регента в Брайтонском павильоне. Шеридан подошел к Хейстингсу и сказал: «Ту роль, которую я сыграл в давно минувших событиях, не следует истолковывать как отражение моих личных мнений, потому что тогда я выступал в качестве общественного обвинителя, чья обязанность заключается в том, чтобы постараться при любых обстоятельствах обосновать обвинения, которые ему поручено выдвинуть». Хейстингс отступил на шаг, посмотрел Шеридану в глаза, отвесил ему глубокий поклон и промолчал. «Он мог бы оказать мне большую услугу, — заметил потом Хейстингс, — сделав это признание лет двадцать тому назад».

Бывший губернатор прослыл человеком сердечным, верным в дружбе и безгранично щедрым. Все свое личное состояние он потерял, заботясь об общем благе. Скончался Хейстингс 22 августа 1818 года. Последнее, что он сделал в жизни, — это положил себе на лицо платок, чтобы уберечь женщин, сидевших у его постели, от мучительного зрелища смерти.

ГЛАВА 9. УМОПОМЕШАТЕЛЬСТВО КОРОЛЯ

  1

 Во время обеда король вдруг впадает в безумное исступление, кидается на принца Уэльского, хватает его за горло и со словами: «Да как ты смеешь затыкать рот королю Англии!» — колотит о стену. Расстроенный принц проливает потоки слез.