Шепот во мраке

Вот и все, что мне удалось услышать, пока я, напряженно замерев, лежал на кровати в верхней комнате усадьбы, затерявшейся среди этих дьявольских гор, – лежал полностью одетый, сжимая в правой руке револьвер, а в левой – карманный фонарик. Как я уже говорил, сна моего как не бывало; но после того, как стихли последние звуки, я еще долго лежал не шевелясь, как парализованный. Откуда-то снизу, издалека, доносилось сухое, размеренное тиканье старинных часов, какие украшали гостиные в домах Коннектикута; а затем раздался наконец неровный храп заснувшего человека. Должно быть, необычное совещание вконец сморило Эйкли. Что ж, ничего удивительного: после такой встречи ему надо основательно отдохнуть.

Да, но как быть мне? Что все это значило и что делать дальше? Если разобраться, то разве мне открылось нечто такое, чего нельзя было предвидеть из совокупности уже известных фактов? Неведомые пришельцы вхожи в дом Эйкли? Ну и что? Я ведь знал об этом. И все же услышанные отрывки фраз до смерти перепугали меня, всколыхнув самые нелепые и дикие опасения, – как же я хотел, чтобы все это оказалось сном, от которого можно в конце концов очнуться. Наверное, интуитивно я почувствовал что-то, еще не дошедшее до моего сознания. Да, но как понимать поступок Эйкли? Ведь он мой друг. Неужели он бы промолчал, если бы мне грозила опасность? Мирное похрапывание внизу выглядело нелепым контрастом моим усиливавшимся страхам.

А может, пришельцы принудили Эйкли сыграть роль приманки, чтобы завлечь меня в горы вместе с письмами, снимками и пластинкой? Чтобы затем покончить с обоими нами разом, потому что мы слишком много знали? Я снова вспомнил о последнем и предпоследнем письмах Эйкли: какое резкое, разительное изменение тона – ведь тогда явно что-то произошло. Чутье подсказывало мне: тут что-то не так – чудовищно не так. Не так, как кажется на первый взгляд. Взять, к примеру, горчивший кофе, который я не стал пить: ведь меня наверняка хотели отравить. В доме действует какая-то скрытая, неведомая сила. Надо немедленно пойти к Эйкли, вразумить его, вернуть ему чувство реальности. Они заморочили ему голову своими посулами эпохальных открытий, но он должен прислушаться и к голосу разума. Нам надо вырваться отсюда, пока не поздно. А если у него не хватит мужества бежать из плена, я воодушевлю его своим примером. Ну а если не сумею переубедить, то по крайней мере уеду один. Думаю, он одолжит мне свой «форд», а в Братлборо я оставлю машину на стоянке. Автомобиль находился в гараже – теперь, когда опасность как будто миновала, дверь гаража не запирали на замок и даже не закрывали; весьма вероятно, что машина окажется на ходу. Неприязнь к Эйкли, которую я внезапно ощутил во время нашей вечерней беседы и которая продолжала преследовать меня в течение всего вечера, теперь вдруг совершенно прошла. Мы, можно сказать, были с ним братьями по несчастью, а потому нам следовало держаться вместе. Понимая, что бедняге сейчас не до разговоров, я очень не хотел его будить – но что мне оставалось делать? При теперешних обстоятельствах нам нужно было убраться отсюда до утра.

Почувствовав в себе наконец силы действовать, я потянулся, возвращая телу упругость движений. Затем, скорее интуитивно, чем преднамеренно соблюдая осторожность, я встал с кровати, нашел свою шляпу, взял чемодан и направился вниз, освещая себе путь фонариком. На всякий случай я по-прежнему сжимал револьвер в правой руке, ухитрившись нести в левой и чемодан, и фонарик. Даже не знаю, зачем мне тогда понадобились все эти предосторожности: ведь я всего-навсего шел разбудить приютившего меня хозяина усадьбы.

Спускаясь на цыпочках по скрипучим ступеням на нижнюю площадку, я еще с полпути заметил, что храп стал намного слышнее: очевидно, хозяин спал в находившейся слева гостиной, куда я до сей поры еще не заглядывал. Справа зияла черная дыра кабинета, откуда ранее доносились жуткие голоса. Распахнув незапертую дверь гостиной, я двинулся на звук храпа по отмеченной лучиком фонаря дорожке, пока тот не уперся в лицо спящего. А в следующий миг, поспешно отведя фонарь в сторону, я начал по-кошачьи пятиться к выходу, на сей раз осторожничая и инстинктивно и намеренно. Дело в том, что на софе храпел вовсе не Эйкли, а мой бывший проводник Нойз!