Шепот в ночи

Дэйр предвидел, что король будет непреклонен в своем требовании отдать всех коней. Кони представляли слишком большую ценность. Поэтому он знал, что его «гости» не смогут воспользоваться лошадьми, которые больше им не принадлежали, и предусмотрительно взял с собой повозку. Но его план не был осуществлен из-за этой груды вырванных из рук королевского посланника вещей (по этому поводу Сибиллин уже давно было пора прекратить ликование, которое его раздражало). Это наглядное доказательство ее успешных переговоров привело к тому, что Уолтер, маленький Халберт и обе женщины ехали на лошадях за спиной его стражников. Вот почему они были вынуждены остановиться на ночлег, совсем немного не добравшись до замка Уайт. О лошадях нужно хорошо заботиться и не допускать длительных переездов с двойной нагрузкой.

Вначале удовлетворенная явным интересом Дэйра к результатам ее победы над сэром Лестером, очень скоро Сибиллин заметила тень недовольства, промелькнувшую на его красивом лице. Это было оскорблением ее достоинства! Она резко высвободила руку и решительно отошла от него. Она была уверена, что ее уход и невнимание способны наказать любого мужчину.

Элис снова была занята поисками дров в густой траве и под раскидистыми кустами. Обрадованная дружелюбным отношением к себе стражников, которые посчитали ее путь наиболее успешным для поисков, Элис не заметила, как другая женщина покинула и самого Дэйра и место для отдыха, которое он для нее приготовил.

Дэйр был крайне изумлен, когда обратил внимание на свою стражу. Они пребывали в расположении духа слишком веселом для людей, которые за один день проделали далекий и долгий путь. Это удивляло его, пока он не понял, что вдохновляет их на веселье Элис. Из всех его гостей только она пыталась сделать что-либо полезное. Ему это было неприятно – ведь его единственной целью было ее спасение, и это ей должны были прислуживать другие. Вскоре он увидел, что серьезный юный Халберт двинулся на помощь Элис: по-видимому, спокойный и рассудительный сын Халберта (несмотря на то, что его эгоистка-мать, как запомнилось Дэйру, постоянно тряслась над ним) был слишком благороден, чтобы позволить женщине одной нести какую либо ношу. Такое поведение Халберта произвело на Дэйра благоприятное впечатление.

В это время Сибиллин и ее брат стояли у костра, который еще полностью не разгорелся, заслоняя весь небольшой жар от других людей, которые могли подойти, и мешая Томасу работать. Заметив такую небрежность по отношению к другим, Дэйр испытал еще большее раздражение против этой пары. И тем не менее… Мрачная улыбка тронула его губы. Их относительная уединенность давала хорошую возможность найти ответы на вопросы, на обвинения Уолтера в его адрес, ответы, которые он хотел найти прямо сейчас.

Брат и сестра, протянув озябшие руки поближе к огню, были так озабочены своими удобствами, что не ожидали сзади опасности.

– Ради тебя, хотя бы отчасти, я оспорил королевскую волю и подверг себя риску. По этому праву я требую, Уолтер, чтобы ты дал мне объяснение, почему ты обвинил меня в неприятностях Халберта.

Уолтер так резко повернулся, что только чудом конец его плаща, закружившийся над пламенем костра, не был охвачен огнем.

– Почему вы посчитали справедливым обвинить меня в том зле, которое было причинено барону Кенивера? – Пристальным взглядом Дэйр как будто пригвоздил Уолтера к невидимой стене. Недвижный и с видом еще более угрожающим, Дэйр стоял молча и ждал ответа.

– Как получилось, что вас обвинили? – Обычно приторно-медовый голосок Сибиллин стал каким-то противно-кислым, как только она встала между братом и графом. – Кто же еще виновен, если были перехвачены письма Халберта к вам? Письма содержат ответы на просьбы – ваши и графа Пембрука.

Ресницы опустились на синие глаза, прикрыв их блеск, пока Сибиллин обдумывала новую линию защиты. Когда она подняла ресницы, ее глаза были подернуты нежной, манящей дымкой! Она скользнула вперед и нежно коснулась пальцами руки, тут же сжавшейся в кулак.

– Разве вы не понимаете? Заговор, который вы и Ричард организовали, чтобы поднять дворян против нашего непостоянного короля и его проклятых французских советников, был расценен как предательство. – Сибиллин тихонько провела пальцами по сильной руке Дэйра с явной целью утешить его. – Ответ Халберта на вашу просьбу оказать помощь в заговоре доказывает, что это правда.

Улыбка Дэйра была язвительной и горькой. Значит, обвинение в предательстве его самого – это только вопрос времени. Хотя он ожидал этого, доказательство скорого конца огорчило его, и слова, которые он сказал, тоже были горькими.

– Ни я, ни Ричард никогда не просили Халберта ни о какой помощи. Зачем нам нужна чужая помощь в военном деле, если мы способны все решить сами?

Дэйр заметил, как жена барона вздрогнула, и с отвращением понял, что на самом деле она не сожалела о несчастье Халберта. Страх ее был связан лишь с тем, что с арестом мужа она сама лишится привычных удобств. Хотя причины обвинения, выдвинутого против Халберта, были довольно странными, Дэйр не удивился.