Шепот питона

Как же мне нравится Бирта! Она, в отличие от некоторых мужчин, не использует такие выражения, как «умница-девочка» — как будто быть умницей плохо. И, в отличие от многих других, она ни словом не обмолвилась о том, что видела, как в пятницу мы с Августом танцевали. Об этом я заговорила с Биртой сама — в тот момент мне как раз не хватало кого-то, с кем можно об этом поговорить. И точно знать, что наш разговор не перескажут потом в столовой. Бирта клевая. В свободное время она играет в театре. Она и меня звала, вот только актриса из меня скверная. Бирта потрясающая. Когда я видела ее на сцене, мне казалось, будто передо мной вообще другой человек. Она умеет заставлять других смеяться и плакать.

В регистратуре я представилась и сказала, что нам надо поговорить с Робертом Киркебю.

— Мы договорились о встрече, — добавила я, чувствуя, что Бирта смотрит мне в затылок.

Через несколько минут к нам вышла коротко стриженная седоволосая женщина. Она крепко пожала нам руки и представилась медсестрой, которую Киркебю попросил присутствовать на беседе. Медсестра провела нас в переговорную, где стояли длинный стол со стульями. Светлая лампа на потолке заливала белую комнату прохладным светом. Медсестра осталась стоять, а мы с Биртой сели.

— Роберт попросил меня заранее сообщить вам о его диагнозе, — сказала она. — Он страдает параноидным психозом. У него бывают навязчивые идеи, связанные с заговором против него, и Роберт иногда невнятно выражает свои мысли, потому что путает реальность и фантазии. В последнее время он читает много статей о новой больнице в Йельтете и о том, как это скажется на больнице в Кристиансунне. У Роберта сложились определенные представления об этом деле, и даже когда разговариваешь с ним о чем-то еще, он переводит разговор на больницы. Важно помнить, что он не лжет. Он не видит вокруг каких-нибудь несуществующих людей, однако беседовать с ним бывает сложно. Порой он кажется агрессивным, но, насколько мы знаем, до физической агрессии ни разу не доходило.

Сердце у меня заколотилось. Я вспомнила экзамен в Полицейской академии, на котором мне пришлось допрашивать агрессивного мужика, всячески обзывавшего меня и грозившего убить. Я силилась вспомнить, каково это было, стараясь подготовиться.

— В тот день, когда исчезла Ибен, Роберт находился в Нурландет, — продолжала медсестра. — Он живет в том районе, а к нам на прием был записан на более позднее время. Он считается достаточно здоровым, чтобы жить дома, а у нас лечится в дневном стационаре. Мы знаем, что когда он не у нас, то часто гуляет по центру города.

Те, кто страдает от параноидных расстройств, не любят, когда с ними спорят. Об этом нам когда-то рассказывал один из преподавателей. Это был самый лучший преподаватель. Он обладал колоссальным опытом, а рассказывал с такой увлеченностью, что казалось, будто в аудиторию переехали все полицейские участки Норвегии.

— Ему известно, что допрос будет записываться? — спросила я.

Медсестра кивнула.

— Мы объяснили, что это необходимо для того, чтобы использовать его показания в ходе расследования. Он боится, что и сам станет подозреваемым, однако мы успокоили его, сказав, что его допрашивают как свидетеля. — Медсестра запустила пальцы в седые волосы.

— Спасибо, — поблагодарила я.

Когда медсестра ушла за Робертом Киркебю, я посмотрела на Бирту. Глаза ее смеялись, но мое волнение от нее не укрылось.

— Все пройдет отлично, Ронья. Ты же молодец.

Она подняла руку и растопырила пальцы, приглашая меня дать ей «пять». Мне стало неловко, однако отказываться я не стала. В эту секунду дверь открылась, и в переговорную вошел молодой мужчина, мой ровесник. Длинноволосый брюнет, похоже, испуганный, потому что голову он вжал в плечи, а глаза опустил. Медсестра села рядом с ним.

— Это Ронья Сульшинн и Бирта Ли, — сказала она. — Как я уже говорила, они зададут вам несколько вопросов. Вы не против?

Роберт Киркебю быстро посмотрел на меня и на Бирту, а потом снова уставился в столешницу и кивнул. Затем прошептал что-то, но никто из нас его слов не разобрал.

— Что вы сказали, Роберт? — переспросила медсестра.

Тот продолжал шептать. Несколько слов я уловила — мне почудилось, будто он сказал «Том Круз», а может, и нет. Судя по всему, Роберт очень переживал и боялся. Он вряд ли опасен, однако настроение у него, похоже, скачет.

Я кашлянула.

— Здравствуйте, Роберт. Меня зовут Ронья. Я хотела бы еще раз напомнить, что мы ведем запись нашего разговора. Мы допрашиваем вас как свидетеля по делу об исчезновении Ибен Линд. Вы могли бы рассказать нам все, что уже рассказывали по телефону?

С неожиданной проницательностью он взглянул на меня.

— Чего вы добьетесь? Чего добьетесь? Дочь Тура Линда — дело серьезное. Откуда вы знаете, что можно и чего нельзя? Это все мэрия придумала, они давно нож точат на кристиансуннскую больницу, да и на весь город тоже, и теперь пока «Скорая» доедет, мы все уже в могилах сгнием, это все мэрия виновата… — Голос его звучал громко и пронзительно. Роберт, казалось, готов был разрыдаться, а взгляд его наполнился яростью и болью.