Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий

Поняв, что миллионы погибнут от голода, германцы начали решать, кто именно. Первыми в списке стояли русские пленные. Нет нужды их кормить, пренебрежительно писал Геринг, мы не связаны какими-то международными обязательствами[1619]. 16 сентября 1941 года он отдал приказ прекратить снабжение продовольствием неработающих военнопленных, то есть тех, кто был слишком слаб или изранен для рабского труда. Месяц спустя после того, как пайки работающих пленных тоже были урезаны, их уменьшили еще раз[1620]. Эффект был опустошительный: к февралю 1942 года около 2 миллионов (из общего числа в 3,3 миллиона) советских пленников умерли в основном от истощения[1621].

Чтобы еще ускорить процесс, были придуманы новые способы сокращения числа голодных ртов. Военнопленных поделили на сотни, чтобы проверить действие ядохимикатов, применявшихся для дезинфекции польских казарм. Также проводились эксперименты по воздействию отравления угарным газом, для чего применялись фургоны с выведенными в кузов выхлопными трубами. Эти испытания, состоявшиеся осенью 1941 года, проводились в местах, которые скоро приобрели дурную славу за массовое применение подобных методов, – Освенцим, Заксенхаузхен[1622].

Массовые убийства, последовавшие через считаные недели после начала вторжения, были отвратительным ответом на провал германского наступления и очевидные несостыковки экономического и стратегического планирования. Огромные житницы Украины и Южной России не принесли того, что от них ожидалось. И вот последовала расплата: не депортация или эмиграция местного населения, как Гитлер упоминал в беседах. Когда людей оказалось слишком много, а еды слишком мало, две цели для демонизации во всех областях жизни Германии, в прессе и общественном сознании оказались очевидны – русские и евреи.

Изображение славян расово неполноценными, непредсказуемыми, склонными к мучительству и насилию всемерно развивалось перед войной. Хотя язвительности поубавилось после подписания пакта Молотова – Риббентропа в 1939 году, нападки возобновились вместе с вторжением. Решительно внедряемая, эта политика вылилась в геноцид русских, который начался летом 1941 года[1623].

Антисемитизм еще глубже въелся в Германию перед войной. Согласно мнению предыдущего кайзера, Веймарская республика была «задумана евреями, создана евреями и содержалась на еврейские деньги». Евреи как комары, писал он в 1925 году, «неудобство, от которого человечество должно избавиться тем или иным путем. Мне кажется, газ лучше всего!»[1624] – Такие взгляды не были необычными. События типа Хрустальной ночи – организованных погромов в ночь с 9 на 10 ноября 1938 года – были вершинами ядовитой риторики, отношения к евреям как «паразитам, которые кормятся плотью и плодами труда других наций»[1625].

Растущие страхи перед тем, что получится вследствие таких речей и действий, уже убедили некоторых попытаться найти новых союзников. В середине 1930-х годов Давид Бен-Гурион, впоследствии премьер-министр Израиля, пытался достичь соглашения с арабскими властями в Палестине, чтобы расширить путь для переселения евреев. Но не добился ничего, кроме миссии, возглавляемой якобы обычным арабом, отправленной в Берлин, чтобы согласовать условия получения помощи нацистского режима для поддержки арабских планов по подрыву британских интересов на Ближнем Востоке[1626].

Еще до конца первого месяца войны, в сентябре 1939 года, был согласован план переселения всех евреев в Польшу. Для начала план подразумевал концентрацию основной массы населения, чтобы облегчить ее насильственное выдворение с территории Германии. Также в конце 1930-х годов разрабатывались замысловатые планы депортации германских евреев на Мадагаскар. Полусырые проекты, вероятно, базировались на популярной, но неверной теории географов и антропологов XIX и начала XX века, выводившей происхождение малагасийских племен, населявших этот остров на юго-западе Индийского океана, от евреев[1627].

Обсуждались также и проекты переселения евреев куда-нибудь еще. Гитлер стоял за план создания еврейского государства в Палестине большую часть последних двух десятилетий. Весной 1938 года он высказывался в поддержку политики перемещения германских евреев на Ближний Восток и основания нового государства для них[1628]. Более того, в конце 1930-х годов миссия высших чинов, возглавляемая Адольфом Эйхманом, была послана на встречу с сионистскими агентами в Палестине, чтобы обсудить, какой комплекс мер мог бы решить то, что называлось еврейским вопросом, раз и навсегда. Определенно забавно, что Эйхман, который позже был казнен в Израиле за преступления против человечества, оказался ведущим переговоры об ускорении эмиграции евреев из Германии в Палестину, что было в интересах как антисемитской нацистской верхушки, так и лидеров еврейского сообщества в Иерусалиме и его окрестностях[1629].