Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

— Ну, положим, дело это загадочнее двух его первых гастролей. Тут не только он, а сам леший ногу сломает.

Как и у всякого начальника, у В. были и свои клевреты, обожающие его, и такие, которые по многим причинам недолюбливали, ненавидели его. Первые и вторые одинаково ликовали: первые — потому что надеялись на посрамление «гения» Путилина, а вторые — были убеждены в новой блистательной победе знаменитого гастролера.

В. подал список своему врагу-собрату.

— Вот, не угодно ли…

Путилин углубился в просмотр его.

«Мещанин тридцати трех лет Петр Онуфриев. Из дому… по заявлению жены… в ночь на 25 августа… Ремесло — столяр… Крестьянин Роман Логинов, двадцати семи лет… чернорабочий…» Длинен синодик пропавших, неизвестно куда скрывшихся. Путилин читает вполголоса, бормочет. Около него — карандаш и записная книжка. Ни разу ни до того, ни до другого не дотрагивается рука гениального сыщика.

«Девица… Сын отставного…»

Какая-то злая, торжествующая улыбка кривит губы В. Глаза иронически смеются.

Опасение за благополучный исход принятого на себя расследования моим другом заползает в мою душу. «О, как тогда они будут ликовать, — проносится у меня в голове. — Прав был Путилин, когда говорил мне, что его коллега готовит ему ловушку. Дело чертовски темное!»

— Вы думаете что-нибудь почерпнуть здесь?

Путилин не отвечает.

Вдруг я заметил, что он быстро заносит что-то в записную книжку.

— Виноват, что вы спрашивали, коллега? — Ровно, спокойно звучит голос его.

— Я спрашивал, глубокоуважаемый Иван Дмитриевич, полагаете ли вы почерпнуть что-либо полезное из этого списка?

Путилин пристально, в упор поглядел на своего завистливого соперника.

— Я все это штудировал, но…

— Но…

— Но не уловил ключа.

Путилин загадочно усмехнулся.

— Странно, что вы противоречите самому себе. Если вы доменя интересовались просмотром списка, вы не удивились бы так искренне, когдая попросил его у вас. По-моему, такое совпадение — немного запоздалое.

Орлиный взор Путилина насмешливо уставился на В.

Тот побагровел.

Путилин встал и холодно бросил коллеге:

— Я не смею больше злоупотреблять вашей любезностью, вашим временем. Оно вам необходимо на текущие неотложные дела.

— Что вы, ваше превосходительство, помилуйте! Располагайте мною.

— Нет, пожалуйста, не надо. Я иногда умею действовать только один, без помощников.

И, сухо простившись, Путилин вышел из кабинета. Когда мы отъехали несколько шагов от здания сыскного отделения, Путилин бросил кучеру:

— В Сокольники, в сумасшедший дом!

ЦАРСТВО ЖИВЫХ МЕРТВЕЦОВ

Какое жуткое, щемящее чувство охватило нас, когда мы подъехали к унылому, мрачному сумасшедшему дому!

Этот огромный дом был действительно желтым.

Чтобы достигнуть ворот, надо было пройти мимо сада, в котором душевнобольные совершали ежедневные прогулки.

Путилин, не боявшийся ничего: ни револьверных пуль, ни бешеных порывов самых закоренелых злодеев, стоящий всегда лицом к лицу к опасностями, испытывал непреодолимый ужас при виде сумасшедших.

Так было и теперь.

При виде нас несчастные живые мертвецы, для которых погас свет разума, мира, устремились к решетке сада, мимо которого мы проходили.

— Король идет! Здравствуйте, ваша светлость!

— Спасите меня! Меня мучают четвертым измерением пятого серпа луны!

— Черт, черт! Тьфу! Тьфу!

Визжат, плюются, хохочут, плачут, протягивают руки то с мольбой, то с угрозами, проклятиями.

Путилин был бледен как полотно.

— Какой ужас! Какой ужас…

Навстречу нам шел сторож-привратник в мундире с синим воротником.

— Что угодно, господа?

— Видеть директора, старшего врача, голубчик. Держи монету и немедленно беги с карточками.

Тот, получив мзду и увидев из карточки, что имеет дело с генералом, бросился сломя голову. Моя карточка — доктора — ему мало что говорила.

— Пожалуйте, ваше превосходительство.

…Через несколько минут мы были в кабинете директора и старшего врача московского «желтого» дома.

— Весьма польщен. Прошу покорно. Чем могу служить? — Умные, усталые глаза пытливо глядят на нас.

— Вы знаете, профессор, кто я?

— Знаю, господин Путилин. Вы тот, который творит чудеса в области сыска.

— Спасибо на добром слове. А это мой верный доктор. Я приехал… Впрочем, скажите, вы слышали о фантастическом привидении, пугающем Москву?

— На Сухаревой башне?

— Да.

— Слышал. Хотя я живу в особом царстве, весь уйдя в мои печальные обязанности помогать несчастным страдальцам, но я не совсем отрешен и от иного мира. Слухи о каком-то привидении достигли и до меня.

— Я приехал раскрыть это дело. Скажите, у вас исчез душевнобольной Николай Петрович Яновский?

— Да.

— Он — отставной офицер, не так ли?

— Да. А вы откуда же все это знаете, ваше превосходительство? Директор-профессор с любопытством поглядел на Путилина.

— Это все равно. Впрочем, вы ведь заявили об этом сыскному отделению. Теперь мне гораздо важнее и интереснее узнать от вас характер заболевания вашего бежавшего пациента. Будьте добры, профессор, дать мне точные сведения, какой формой помешательства страдал Яновский.