Читаем Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2] полностью

3/4 Все — окраины... — вырвалось у Путилина. Только что мы собирались выйти из кабинета, как в дверь послышался новый стук.

3/4 Ну, что еще там? Кто там? Входите!..

Два сторожа бережно внесли объемный ящик, за­вернутый в черную клеенку.

3/4 Это что? — удивленно спросил Путилин.

3/4 Посылка на ваше имя, ваше превосходительст­во! — гаркнули сторожа.

3/4 Кто принес?

3/4 Час тому назад доставлена посыльным. Велено доставить в ваши собственные руки.

Путилин сделал досадливый жест рукой.

3/4 Нельзя терять времени... А между тем...

И Иван Дмитриевич выразительно посмотрел на меня.

3/4 Надо вскрыть посылку, — ответил я ему.

3/4 Живо! Живо! Вскрывайте! — отдал он приказа­ние сторожам.

Ловкими привычными руками те распутали бечевки и разрезали черную клеенку. Под ней — грубо оте­санный белый деревянный ящик.

Мы все близко подвинулись к нему. Путилин был впереди.

3/4 Подымай крышку! — нетерпеливо бросил он сторожам.

3/4 Ишь ты... как крепко гвоздями приколочена, — ответили сторожа, стараясь ножами поднять крышку таинственного ящика.

Наконец доски отскочили с треском и характерным сухим лязгом сломанных гвоздей.

3/4 С нами крестная сила! — раздался дико испуганный крик отпрянувших от ящика сторожей. — Го­ловы! Головы!!

Путилина тоже словно отшвырнуло назад.

Старший дежурный агент замер на месте. Лицо его было белее полотна.

В ящике на смоченном кровью грубом холсте ле­жали рядом, одна к другой, три отрезанные головы.

На что уж я, как доктор, привык к всевозможным кровавым ужасам, а тут, поверите ли, при виде этих страшных мертвых мужских голов задрожал, как ка­кая-нибудь нервная барынька.

3/4 Ваше... ваше превосходительство... — первый нарушил столбняк, охвативший всех, здоровенный де­тина-сторож. — Тут бумага какая-то лежит!

И, бережно сняв с одной из голов лист в четвертин­ку плохонькой бумаги, смоченный по краям кровью, он протянул ее Путилину.

С дрожью в руках взял это страшное послание Путилин.

3/4 Вы... вы ступайте пока! — отдал он приказ сто­рожам.

Те, словно радуясь, что могут избежать дальней­шего лицезрения страшных голов, быстро покинули кабинет.

Путилин начал громко читать: «Посылаем тебе, твое превосходительство, в дар гостинец — три головы. Жалуем тебя этой наградой за твое усердие, с коим ты раскрыл, накрыл и предал шайку «Стеньки Разина». Исполать [2]тебе, мудрый сы­щик! А еще скажем, что таких голов получишь ты еще восемь, всего будет одиннадцать. А двенадцатую го­лову получить тебе уж не придется, потому голова эта будет твоя собственная. Бьет челом тебе А. Г. Г.»

  3/4 Недурно! — вырвалось у Путилина.

3/4 Ловко! — вырвалось у меня.

Я быстро подошел к ящику и, схватив одну голо­ву, низко нагнулся надее широко раскрытыми гла­зами.

3/4 Что ты делаешь? — испуганно спросил меня та­лантливый сыщик. Я усмехнулся.

3/4 Разве тебе, Иван Дмитриевич, не известно, что порой в зрачках убитого запечатлевается образ убий­цы? Зрачки глаз убиваемого воспринимают, как нега­тив, черты лица убийцы.

Увы! Как я ни бился, я ничего не мог узреть в мертвых, остекленевших глазах. В них засты­ли только ужас и невыразимое физическое страдание.

3/4 Ну? — с надеждой в голосе спросил меня мой друг.

3/4 Ничего!

3/4 В таком случае едем, не теряя времени... Я при­нимаю вызов этой страшной банды. Клянусь, что я или первый из восьми сложу свою голову, или раскрою этих чудовищ!..

ОДИННАДЦАТАЯ ГОЛОВА. В МЕРТВЕЦКОЙ. «ХРУСТАЛЬНЫЙ ДВОРЕЦ»

Петербург был объят паникой.

Весть о том, что появилась какая-то страшная шай­ка злодеев, обезглавливающих обывате-лей, момен­тально облетела при-невскую столицу.

Стоустая молва преувеличивала, как это всегда бы­вает, число жертв, и петербуржцы в ужасе кричали:

3/4 Не выходите из домов! Сидите дома! По ночам бродят ужасные люди-звери! Они нуждаются в теплой человеческой крови. Отрезав голову, они выбирают из тела всю кровь для каких-то особенных целей.

Высшим начальством моему другу Путилину было вежливо, но категорически поставлено на вид, что он обязан как можно скорее раскрыть эти неслыханные злодеяния. «Вы, Путилин, большой талант. Окажитесь на высоте вашего призвания и на этот раз. Население страшно взволновано. Необходимо успокоить общест­венное мнение». 3/4 Я сделаю все, что в моих силах... — скромно, но твердо ответил Путилин.

Осмотр трупов и местностей, где они были найде­ны, не дал никаких положительных и интересных ре­зультатов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии