Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

На крыше у одной из башенок стояла высокая фигура страшного загадочного призрака. Фигура была залита лунным светом и вследст­вие какого-то оптического фокуса приняла грандиозные размеры. Видение продолжалось с минуту, а может быть, и более. В том со­стоянии ужаса, который цепко охватил всех, определить точно время было трудно.

Первым пришел в себя начальник сыскного отделения.

3/4 Видели?

3/4 Да... Да, — послышались испуганные голоса. — Это... это поразительно.

Мимо них пробежало несколько поджидавших любопытных с перекошенными от ужаса лицами. Они промчались так быстро, словно за ними гналась нечистая сила.

ОБРАЩЕНИЕ К  ПУТИЛИНУ. В МОСКВЕ

Это время было особенно тяжелым для моего гениального друга. Обилие очень сложных дел разрывало его на части.

И вот в один из вечеров начала сентября, когда я сидел у него, ему подали депешу.

3/4 Ого, какая длинная! И какой важный шифр.

3/4 Откуда?

3/4 Из Москвы.

Путилин стал быстро расшифровывать телеграмму. По мере того, как он читал, лицо его становилось все более и бо­лее удивленным.

3/4 Помилуй Бог, какие чудеса стали твориться в Белокаменной! — Текст длиннейшей депеши подходил к концу.

3/4 Ну и история...

Тревога в голосе моего друга не звучала.

Я сгорал от любопытства, зная, что с пустяками к нему не обра­тятся.

3/4 Терзаешься, доктор! — улыбнулся он.

3/4 Что уж тут говорить, Иван Дмитриевич.

3/4 Ну, слушай.

Я весь обратился в слух.

3/4 «Глубокоуважаемый и высокочтимый Иван Дмитриевич!

— чи­тал он с листа шифрованную телеграмму.

— Получилось нечто вы­ходящее из ряда вон по своей загадочности и странности: в Москве появился какой-то призрак...»

Далее шло подробное описание случившегося, вплоть до сцены по­явления зловещей фигуры на Сухаревой башне.

«Москва начинает не на шутку волноваться. Появляются признаки паники. Сознавая себя побежденным в этом деле, уповаю на ваш блистательный талант, чудесный гений. Если можно вообще разо­браться в этой загадочной истории, распутать всю эту абракадабру, то нет сомнения, что единственно вы можете совершить этот подвиг».

Я не мог прийти в себя от изумления.

3/4 Недурно, доктор!

3/4 Это Бог знает что такое, Иван Дмитриевич! Да неужели во всей этой исто­рии есть хоть доля правды?

Путилин усмехнулся.

3/4 Отчего бы и не так! Ты ведь сам частенько толковал мне с жа­ром о материализованных духах. — Он потер руки и добавил:

3/4 Гм... После чисто реальных дел мы опять с тобой вступаем в область мистики, хиромантии, магии, словом, в оккультное царство. Но нет, какова штучка московский коллега!

3/4 Какая штучка?

3/4 Да хитрость его.

3/4 В чем хитрость?

3/4 Тыне догадываешься?

3/4 Нет.

3/4 Ах, доктор, ты поразительно недальновиден. Ты знаешь В.?

3/4 Знаю.

3/4 Ты помнишь, как он бесился, когда я раскрыл Иверское дело?

3/4 Как не помнить...

3/4 Ну так вот, теперь он хочет дать мне реванш и посрамить непо­бедимого Путилина. Его обращение ко мне есть обращение саддукея и фарисея: авось не разрешит, дескать, вопроса. В случае, если мне не удастся распутать эту загадочную историю, он будет иметь возмож­ность только ликовать: «Видите, и на Путилина бывает проруха».

Гениальный и благороднейший сыщик тихо рассмеялся.

3/4 Так отчего же тебе бы не отклонить приглашение? Ты ведь не обязан помогать своему московскому коллеге.

Помню, каким огнем загорелись его глаза и с каким удивлением посмотрел он на меня!

3/4 Спасибо за совет. Он странен из твоих уст. Тебе, кажется, пора бы знать, что я всегда принимаю интересный вызов. Не в моих правилах отступать пред какой бы то ни было опас­ностью.

Он сел за письменный стол и написал шифрован­ный ответ:

«Советую поторопиться поимкой Петра Великого или его самозванца, иначе поймаю я. Выезжаю. Путилин».

На Московском вокзале нас встретил В.

3/4 Ну, пойман? — были первые слова Путилина.

В. передернуло.

3/4 Смеяться изволите, дорогой Иван Дмитриевич, а мне-с не до смеху.

3/4 Заели небось высшие? Подайте, дескать, нам страшного при­зрака в двадцать четыре часа, на то вы начальник сыскной полиции. Знакомая штука! Утешьтесь, коллега, меня шпыняют этаким манером не хуже вашего.

Мы сели в коляску. Был поздний вечерний час. Погода от­вратительная. Дул порывистый холодный ветер, пахнувший осенью-смертью. Моросил мелкий противный дождь. Сквозь эту сетку мрака и дождя тускло светились унылым красновато-желтым светом кероси­новые лампы уличных фонарей. Их колеблющееся пламя, робко ми­гая, наводило тоску.