Читаем Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2] полностью

3/4 Это-то и есть Ротшильд? — пронесся общий выклик глубокого разочарования. — Батюшки! Да пальто на нем и сорока рублей не стоит.

3/4 Дура! Молчи! Аристократы завсегда так. На наряды внимания мало обращают.

Хвост провожатых следовал за знаменитым банкиром, в прихожей которого, случалось, и принцы крови считали за честь сидеть.

3/4 Э-э-э... le diner etait excellent, sourtout des vins [16], — хрипло вырывалось из его впалой груди.

  3/4 Ротшильд! Ротшильд!

3/4 Смотрите! Смотрите! Вот он, владыко европейской биржи!»

Он продолжал подвигаться медленно, с трудом передвигая ноги.

В дверях он столкнулся с ее светлостью, княгиней Ниной Имеритинской.

3/4 Pardon, madame [17], — приподняв свою шляпу великий миллионер.

  3/4 Pardon, monsieur [18], — ответила ему в тон ее светлость.

 Миг, один, еле уловимый миг. И разошлись.

...Темно в роскошном отделении — купе Альфонса Ротшильда. Сквозь синие шелковые занавески толстый огарок свечи горит тускло.

Миллионер, парижский еврей, «золотое солнце» Европы мирно почивает. Он, собственно, не спит, а дремлет, откинувшись на спинку бархатного дивана, смакуя дорогую гаванскую сигару.

3/4 Monsieur, ayez la bonte du feu. [19]

 Смотрит барон Ротшильд, перед ним — ослепительная красавица, рыжеволосая с сигаретой у рта.

3/4 О, пожалуйста! — привстал Ротшильд, вынимая дорогие восковые спички.

3/4 Вы — Ротшильд? — очаровательно улыбнулась красавица.

Разговор шел все время по-французски.

3/4 Да.

3/4 А я — княгиня Имеритинская, светлейшая...

3/4 Ah votre Altese! Je suis si hereux [20]...

 Мешок с золотом преклонился перед знатным титулом.

3/4 Вы позволите, барон, побеседовать с вами, пока я докурю мою сигаретку? Моя бедная dame de compagnie [21]не выносит табачного дыма. А я, признаться, люблю затянуться после обеда.

  3/4 Ваша светлость! — склонился в глубоко почтительной позе Ротшильд. — Не нахожу слов выразить вам мою глубокую радость... Я так польщен. Я так безмерно счастлив. Когда богиня спускается к простому смертному...

3/4 А, вы — большой льстец, любезный барон. Ну-с побеседуем. Вы... вы любите женщин?

Ротшильд заржал противным французским смехом.

3/4 Oh-la-la!.. Je le crois bien! [22]

 Светлейшая сверкнула глазами.

3/4 Слушайте, барон, вы безмерно богаты. У вас четверть Франции в руках. Скажите, если бы вам понрави­лась женщина... девушка вы... вы были бы способны поло­жить к ее ногам миллиона два?

Тихий гортанный смех был ответом.

3/4 Ваша светлость, та женщина, которая мне понравится, может располагать ключом моей домашней кассы.

3/4 А... а в ней много?

Рыжеволосая красавица Нина Имеритинская все ближе и ближе подвигалась к Ротшильду.

3/4 Я — Ротшильд, madame... простите... ваша светлость.

Наступила пауза.

3/4 А вы способны любить? — вдруг резко, с разгоряченным взглядом спросила она.

3/4 Я... я полагаю.

И опять пауза.

Светлейшая заплакала.

3/4 Ради Бога, что с вами, ваша светлость?! — в сильнейшем недоумении-испуге воскликнул Ротшильд.

3/4 Барон... Я гибну... Я погибла...

3/4 Вы?! Вы — ваша светлость?!

3/4 Я... Я проиграла все состояние. Я проиграла деньги моего мужа. Мне остается убить себя!!

Ротшильд вынул бумажник.

3/4 Pardon, votre altesse [23], я посмотрю немного...

 Рядом купе — свободное, пустое. Другое тоже. Только в самом конце вагона в отделении — спит какая-то дама.

3/4 Это ваша дама? — спросил Ротшильд.

3/4 Да.

3/4 Сколько вы проиграли?

3/4 Пятьсот тысяч рублей...

Сквозь газовый тюль просвечивают прелестные руки. Такие полные, атласные, с соблазнительными ямочками на локтях.

Аромат чудных нежных духов бьет прямо в лицо барону Ротшильду.

3/4 Вы... вы говорите: пятьсот тысяч? О, это такие пустяки!

3/4 Спасите меня! — вдруг ринулась ее светлость к банкиру. — Вы так богаты, вы так царски щедры! Что вам стоит дать мне эти деньги?

Молчание.

3/4 Если... если вы не желаете дать так, просто, то... я готова... я — русская светлейшая княгиня — готова заплатить вам проценты за эту ссуду...

Упругая грудь уже совсем у лица несчастного миллионера. И сразу как-то ее светлость охватывает шею Ротшильда.

3/4 Милый мой... спаси меня... ах, дорогой мой!

Быстрым как молния движением Ротшильд вырвался из объятия ее светлости и загремел:

3/4 Ваша светлость, Сонечка Блумштейн, здравствуйте!

Ее светлость отшатнулась.

3/4 Что это?.. Что вы говорите, барон?

— То, что вы слышите, ваша светлость. Ну-с, довольно маскарада, Сонечка, я — Путилин... Давай мне твои золотые лапки. Помнишь, я обещал сторицей отплатить тебе? Я слово свое держу.

Поезд приближался к станции.

Путилин крепко держал великую еврейку за обе руки.

3/4 Пусти! Дьявол... поймал меня?!

3/4 Может быть, ты и тут будешь сомневаться, Сонечка?

Шприц, который Сонька Блумштейн держала в руке, во время борьбы вырвался и острым концом иголки впился в руку Путилина.

3/4 Умрешь! — исступленно закричала «Золотая Ручка».

3/4 Ты ошибаешься, шприц не действует...

Пассажиры, как ни тихо велась борьба, услышали «нечто странное» и гурьбой устремились к отделению великого банкира.

3/4 Что? Что такое? Что случилось?

И послышался ровный, спокойный голос Путилина:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии