Шеф-повар Александр Красовский 3

– Я хочу сказать, что Эмели тогда и сейчас это две разные девушки. Той очаровательной, стеснительной малышки, больше нет.

Как думаешь, зачем я вообще взял с собой дочь? Наша делегация вполне могла бы обойтись без неё. Среди работников муниципалитета, сотрудников полиции и деятелей культуры, ей вроде бы нечего делать. Но пришлось брать, притом оплатить поездку за свой счет. Я просто боялся оставить её одну.

– А…?

– А с Хильдой мы в прошлом году развелись. Она уехала в Осло. Эмели, как раз поступила в наш университет, поэтому осталась жить со мной.

Торнборг сочувственно кивнул.

– Понимаю, тяжело тебе приходится.

– Если бы ты знал, как. Все было бы ничего, если бы не эти хиппи. Откуда они только взялись на наши головы.

Представляешь, у моей девочки появился друг. Я, конечно, стараюсь идти в ногу со временем, понимаю, что сейчас молодежь совсем другая, чем в наше время. Но всему есть предел.

Когда я впервые увидел этого университетского друга, меня чуть удар не хватил. Видел бы ты его, грязный, патлатый парень, в драных джинсах, от которого на километр несет марихуаной.

Какой тролль его принес из Штатов в наш северный город, не пойму.

Все мои уговоры и просьбы Эмели проигнорировала, зато словам этого Джо внимает с открытым ртом. Правда пока до драных джинсов и марихуаны дело не дошло, но осталось немного.

Этим летом у Джо появилась идея, уехать в Данию, может, слышал, в Копенгагене у хиппи появилась своя столица.

Хорошо хоть Эмели не может держать язык за зубами, как-то раз, практически перед моим отъездом она проговорилась, что собирается с этим вонючим Джо отправиться в Христианию и там жить в любви, свободной от учебы, родителей и прочих пережитков прошлого.

Пришлось её почти силой забрать с собой. Пока ехали, она мне все мозги выела, зачем я забрал, сейчас бы она уже обосновывалась в Дании со своим Джо.

А утром, когда мы вышли из вагона поезда, появился этот переводчик.

Высоченный парень, типичный скандинав, если бы не шрам на лице, мог бы вообще играть героев-любовников. Заговорил с нами на чистом шведском языке с выговором стокгольмского горожанина.

Я в этот момент глянул на Эмели. Та стояла столбом, как будто призрак увидела.

А когда они поздоровались, я понял, что и парень остался неравнодушен к дочери, чем-то они явно привлекли друг друга.

Три дня мы здесь, только три дня, и за это время я не слышал от дочери ни слова о Джо, о хиппи и прочей дребедени. Она говорила только об Алексе.

И знаешь, что я тебе скажу. Если у меня появился выбор между жизнью единственной дочери в клоаке Копенгагена, обкурившейся, обколотой наркотой, вместе с больным американцем, ну может и не больным, но не от мира сего точно. Или с парнем, хоть и из Советского Союза, но далеко не дурака, прилично одевающегося, знающего три языка, кроме родного русского, работающего диктором на телевиденье и готовящего еду, как лучшие наши повара, я, конечно, выберу последнего. Нисколько не сомневаюсь, такой человек и у нас не пропадет.

Кстати, я думаю, что оставлю Эмели здесь, до того момента, пока решится вопрос с визой для моего новоявленного зятя. Пусть они поживут вдвоем. Насколько я в курсе, он живет в муниципальной квартире вместе с братом, но тот появится не ранее сентября. Так, что у них есть время притереться друг к другу. Марихуаны в Советском Союзе нет, хиппи тоже отсутствуют, по крайней мере, здесь в Петрозаводске. А я в это время постараюсь решить проблему Джо, если тот не догадался еще укатить в Данию. Без Эмели это сделать гораздо проще. Есть у меня такая возможность.

– Как-то подозрительно, это все, – произнес Торнборг. – Очень похоже на подставу КГБ.

– Ха, – засмеялся Эрикссон. – Очень, похоже, в комитете, по-твоему, работают предсказатели, видящие будущее, я несколько дней назад сомневался, что возьму Эмели с собой, хорошо, что о визе для неё позаботился заранее. А они не сомневались, и даже составили её психопрофиль, чтобы найти нужного кандидата. Интересный шпион получился, диктор известный всей республике Карелия. Торнборг, ты же профессионал, что за глупости сейчас говоришь.

– Ну, возможно ты и прав, – нехотя признался Торнборг. – Но все-таки я бы на такой брак никогда бы не дал согласия.

– Ты не на моем месте, поэтому можешь не расстраиваться, – заметил Эрикссон. – Давай, прекратим этот бесполезный разговор, поговорим лучше о тебе. Когда ты сможешь попасть в Умео? Мой домик в горах и форель в ручье ждут твоего приезда, приезжай, посидим, как в старые добрые времена, когда у нас не было ни жен, ни детей.

Примерно в это же время в кабинете директора гостиницы беседовали председатель горисполкома Павел Васильевич Сепсяков и первый секретарь обкома партии КАССР Сенькин Иван Ильич.

– Ну, что Павел Васильевич, можно сказать, сработал молодцом. Все прошло, как надо. Еще завтрашний день пережить, гости уедут, снова войдем в деловой ритм. Кстати, очень хороший ход получился с нашим молодым диктором, как там его зовут?

– Красовский Александр Владимирович, – подсказал Сепсяков.