Шеф-повар Александр Красовский 3

Хотя по итогам сессии, Паша и лишился стипендии, но мама все же расщедрилась и на мое горе согласилась на покупку этого агрегата. А как хорошо без него жилось!

В общем, мой брат сразу стал меломаном. Одним прекрасным вечером придя с работы, я увидел, как он, вне себя от счастья, подключив нашу старую радиолу к новенькой магнитофонной приставке, пытается записать на ней какую-то лабуду со старых рентгеновских пленок.

— Пашка! — возмущенно воскликнул я. — На какой помойке ты эти записи нашел?

— Тихо, Сашка, не кричи, мама услышит, — тревожно зашептал братец. — Купил я эти кости. Юрка Тараскин ездил в Ленинград и оттуда их привез. На них Битлы записаны. У нас целая очередь на такие стоит.

— Паша, ты случайно не знаешь, где я работаю? — ехидно спросил я.

— Ну, знаю, и что.

— А ты знаешь, какие у нас магнитофоны стоят?

— Понятия не имею.

— Ну, раз не имеешь, покупай магнитофонную пленку, а я запишу тебе на работе, все, что ты захочешь. Только говно второго типа не покупай. Ищи тип-6 с бобинами на 15. А это старье выкинь, такая пленка головку моментом запилит. Откуда ты её только выкопал. По моему на ней наш батя в шестидесятом году Зыкину или Бернеса записывал.

— Точно, Сашкец, вот дурная голова, я и не сообразил, что у тебя есть такая возможность. А я ведь Тараскину целых пятнадцать рублей за эту мутоту отвалил. Мама узнает, убьёт, на хрен! Но пленку выкидывать не буду, кому-нибудь по дешевке продам.

— Слушай, Паш, а что твой Тараскин пластинки не привозит? Они, конечно, намного дороже стоят, но качество не сравнимое, — спросил я.

Но брату, уже было не до пластинок. Его окрыляли открывшиеся перспективы. Он вырвал листок из тетради и торопливо писал названия нужных ему песен.

Я же горестно думал, что теперь дома с этой музыкой нам с мамой покоя не будет. Но раз покоя все равно не будет, так пусть хоть записи будем слушать качественные.

Забегая вперед, скажу, что Пашкец, зараза, похвастался приятелям своими записями, и те потом одолевали его просьбами переписать то один альбом, то другой. Я же категорически отказался выполнять их хотелки, из-за чего у нас периодически возникали разногласия, заканчивающиеся примирением. Самому то Паше все время что-то было нужно.

В конце января позвонил Ильин. На этот раз его голос дружелюбием не отличался. Сухим тоном он сообщил, что хотел бы встретиться в ближайшее время.

Сославшись на подготовку к сессии, я пытался отложить беседу, но не получилось. Так, что второго февраля, я вызвал такси и отправился на обговоренную встречу.

Интермедия № 2

— О чем орлы задумались? — зашедший в кабинет капитан Сивков добродушно спросил у подчиненных, двух лейтенантов, оживленно обсуждавших какую-то проблему.

Те переглянулись. Добродушный тон капитана по их опыту сулил немало неприятностей провинившимся. Вот только кто сейчас являлся таковым, пока оставалось загадкой.

— Товарищ капитан, тут такое дело, — первым среагировал лейтенант Ильин. — обсуждаем донесение агента «Фукса». Лейтенант Иванов только, что ознакомил меня с ним.

— Ну, и? — нахмурился капитан.

— Согласно донесению агента «Фукса», которому мной поручено отслеживать контакты финского гражданина Эрика Хансена, последний начал активно общаться с Красовским Александром Владимировичем, работающим диктором нашего радио и телевиденья. — казарменным тоном доложил Иванов.

— Так, так, так, и в чем тут у вас загвоздка? Они, что вместе по бабам ходят, или там дела серьезней обстоят, — хмыкнул капитан, добродушие из его голоса испарилось, и лейтенанты слегка приободрились.

На этот раз слово взял Ильин.

— Понимаете, Николай Капитонович, когда лейтенант Иванов зашел сообщить мне эту новость, я обратил внимание на тот момент в донесении, где указывается, что Красовский и Хансен свободно разговаривают на шведском языке. Вместе они нигде не появлялись, общих знакомых у них не имеется. Общение проходит только во время репетиций в театре. Но это не точно. Сейчас мы решаем достаточный ли это повод для установления наружного наблюдения за этими фигурантами.

— Получается, Красовский свободно говорит по-шведски? — заинтересованно воскликнул капитан.

— Так точно, — в унисон отрапортовали лейтенанты и уставились на своего начальника, как на гуру, который вмиг разрешит все их вопросы и сомнения.

— Вопрос, конечно, интересный, ребята, но у меня появился документ, в какой-то мере поясняющий знание языка агентом «Марат».

Капитан открыл папку и достал оттуда какую-то бумагу.

— Это протокол допроса, или беседы, проведенной с Красовским в ленинградском окружном госпитале. Наши коллеги по моей просьбе его отрэмили на ЭРЕ, и копию доставили фельдъегерской службой с другими документами.

Он передал копию, напечатанную на розовой бумаге красными чернилами в руки Евгению Ильину.

— Вот там, на второй странице записаны слова Красовского, что он еще до армии самостоятельно пытался изучать шведский язык.

— Оба лейтенанта негромко хохотнули.

— Так, товарищ капитан, это ведь две большие разницы, изучать язык и свободно говорить на нем. — заметил Иванов.