Шеф-повар Александр Красовский 3

Ожидание не затянулось. Когда бюрократы получают чувствительного пинка, скорость их машины временно возрастает, хотя и не надолго. Прошла всего неделя, консульская служба сработала оперативно и вот я лечу в Англию, наблюдая через разрывы в облаках, как по мере продвижения на юг, исчезает снежный покров.

Когда же мы снизились над Лондоном, то снега на земле не наблюдалось вообще.

Эрик продолжал меня удивлять. Для коренного шведа он был чересчур энергичен. Поэтому его так ценил Ральф Нискинен. Но сейчас его торопливость раздражала. Похоже, я привык к неспешности шведов в Умео, там действительно торопиться было некуда.

В первый раз в прошлой жизни я попал на Альбион в девяностых годах, поэтому было интересно посмотреть на Англию середины семидесятых. Но Стромбёрг не давал этого сделать, моментально прекращая мои жалкие попытки остановить такси, чтобы разглядеть очередное историческое здание

— Что тебе с этого зрелища? — с упреком спрашивал он. — У нас через три часа деловая встреча, а мы все еще в пути. Проведем переговоры, заедем в гостиницу, после этого можешь гулять сколько угодно, но без меня.

Встреча со знаменитым режиссером произошла в его рабочем офисе, кроме него там присутствовал его атторни Уилл Сандерс. Сандерс был так толст, что я при знакомстве невольно его спросил, не занимается ли он, как герой Рекса Стаута, Ниро Вульф, разведением орхидей.

Дэвид Лин в этот момент злорадно захихикал и сообщил, что в отличие от Ниро Вульфа у Уилла Сандерса не имеется своего Арчи Гудвина, поэтому ему приходится самому идти в паб, чтобы пропустить кружку другую пивка. А об оранжереях Уилл знает лишь одно, что они есть.

Но при всем пристрастии к пиву, законником Уилл был хорошим. Когда они начали торг со Стромбёргом, мы с Лином, как интеллектуалы, сделали вид, что мы выше битвы за золотого тельца и начали беседу о литературе и кино. Лин, увидев перед собой молодого парня, держался покровительственно и снисходительно, отыгрывая известную веками картину, мэтр поучает неразумного ученика.

Я сразу признался, что до кинокритика не дорос и могу высказывать мнение, как обычный, ничем не выдающийся зритель. Признание было принято благосклонно. Зато пожилого режиссера приятно удивило мое знание англоязычных писателей.

— Знаешь, Алекс, я, пожалуй, еще раз пересмотрю свои взгляды на образование в вашей стране. Впервые я задумался об этом, когда вы в пятидесятых годах запустили первый спутник. Насколько знаком с твоей биографией, ты закончил всего лишь школу и не учился в колледже, получается, выпускник вашей десятилетки знает нашу литературу лучше выпускника нашего колледжа. Это никуда не годится. У меня есть друзья в палате лордов, я попрошу их в очередной раз поднять вопросы школьного образования в Англии, — заявил он после того, как мы слегка коснулись творчества писателей викторианской эпохи.

Я слегка поддержал его в этом вопросе, сказав, что образование должно идти в ногу со временем. Вроде бы не перестарался, Лин согласно кивнул и продолжил свои поучения. Я же радовался, что у нас не сложилась ситуация, как в анекдоте об американце всю ночь распивавшим водку в бане с русскими, ругавшими свое правительство, а когда американец под утро с ними согласился, они набили ему морду. Лин, интеллигентный человек, лицо мне не набьет, но возьмет на заметку.

Пока мы наслаждались высокими материями, наши агенты пришли к консенсусу. За вполне умеренные деньги право на сценарий переходило к Лину, он со своей стороны, обязался в течение пяти лет после подписания соглашения снять фильм по этому сценарию. Если это обязательство не будет выполнено, то прав на сценарий он лишится автоматически.

После подписания соглашения мы фуршета не устраивали, тем не менее, вполне дружески расставшись, отправились в гостиницу, где нас ждали забронированные номера.

После того, как пообедали в гостиничном ресторане, меня повело в сон. Подумав, что стоит немного отдохнуть, я улегся спать, надеясь, что часам к восьми вечера проснусь и прогуляюсь по вечернему Лондону. Увы, ничего из этого не получилось. Проснулся я только утром, когда зазвонил телефон на тумбочке, подняв трубку, услышал отвратительно бодрый голос Стромбёрга, напомнившего, что в двенадцать часов у нас самолет, поэтому стоит привести себя в порядок и успеть позавтракать перед вылетом.

Как ни странно, но вездесущие журналисты узнали о нашем приезде. Но о его цели вынюхать ничего не успели. Поэтому по приезду в Хитроу, когда мы выбрались из такси, нас атаковали несколько человек вооруженные фотокамерами и зонтиками.

Но мы с Эриком молчали, как рыбы о цели нашего приезда, ибо Лин просил нас именно о секретности договора.

Не очень понимаю, зачем это ему понадобилось. Все равно в этой сфере ничего надолго утаить не получится. Но раз просил, мы согласились.

В самолете мы сидели рядом с Эриком и болтали о всякой чепухе.

Вдруг Стромбёрг спросил:

— Алекс, а ты не думал переехать в Стокгольм, как мне кажется, писателю твоего уровня надо жить в столице?