Шебаршин. Воспоминания соратников

Мы встретились с Вольфом на даче в Ясеневе, близ штаб-квартиры ПГУ. Он приехал в Москву, для того чтобы договориться об издании своей книги «Трое из 30-х», и, разумеется, не мог миновать советскую разведку. Мы говорили о многом — положении в ГДР и СССР, перспективах социализма, перестроечных трудностях, стратегии и тактики Запада в Восточной Европе. Вольф рассказал о бедственном положении бывших сотрудников госбезопасности, вопреки инсинуациям некоторых органов печати мы совершенно не затрагивали вопроса об агентуре восточногерманской разведки, и тем более не было речи о передаче Вольфом нам каких-то источников. Конечно, если бы Маркес сделал такое предположение, мы бы им непременно заинтересовались. Но ни о чем подобном он не говорил. Мне показалось, что Вольф полностью отрешился от разведывательных дел и живет уже совершенно иными интересами. Я подумал об этом с некоторым сомнением: может ли когда-то профессионал отделить себя от службы? Теперь знаю твердо: может, когда служба отвергает его.

Вольф стал регулярно бывать в Москве, дело с изданием книги продвигалось успешно. В декабре 1990 года я получил экземпляр с его автографом.

Мы встречались с Вольфом нечасто. Находясь в Москве, он отрывался от германских дел и мог высказывать только общие соображения. Они были, как правило, интересными, но Вольфа все больше и больше поглощали собственные дела, а меня захлестывали события. Разведка работала с максимальным напряжением, хотя интерес в верхах к ее информации не увеличивался.

До нас стали доходить сведения о том, что бывшие разведчики в Восточной Германии проявляют недовольство Вольфом, считая, что он стал слишком много говорить прессе. Его упрекали в том, что, зарабатывая хорошие деньги на книге и публичных выступлениях, он не оказывает помощи бывшим подчиненным и коллегам. Вольфу эти претензии были известны, они его беспокоили, он ни в коем случае не хотел терять свое доброе имя среди разведчиков. Не знаю, что удалось ему сделать, но желание Вольфа помочь товарищам было очевидным.

Последний раз мы виделись с Вольфом в конце августа 1991 года. Бывший председатель КГБ Крючков уже находился в заключении. Новый председатель, бывший кадровый партийный работник, Бакатин энергично громил Комитет госбезопасности и разведку, разгонял профессионалов, проводил непродуманные реорганизации. Он действовал с некомпетентностью и пылом человека, который только что был обращен в новую религию и доказывал свою преданность ей сокрушением старых идолов, настроение в Комитете было тяжелым.

Говорить нам с Вольфом было не о чем. Он сказал, что едет в Германию, твердо зная, что будет арестован, но рассчитывает на относительно скорое освобождение. Я не мог предложить ему приемлемой альтернативы. Оставаться в Советском Союзе было бы безумием.

Новое руководство КГБ не только не взяло бы под защиту своего бывшего соратника, но выдало бы его, даже не дожидаясь запроса германской стороны. О пребывании в СССР на нелегальном положении разговора не было — бессмысленность такого решения была очевидной. Мы пожелали друг другу удачи, выразили надежду на то, что когда-нибудь увидимся, и расстались.

Сейчас, в мае 1992 года, на моем столе лежит новая книга М. Вольфа «По собственному заданию», напечатанная в Москве совсем недавно. Мне еще предстоит ее прочитать.

Разведчиков преследуют

Ситуация с Вольфом не была трагичной. Он давно отмежевался от МГБ, не скрывал своих реформаторских настроений и в какой-то мере даже мог выглядеть жертвой старых порядков. Доход от издания книги был достаточен, чтобы прибегнуть к помощи квалифицированных адвокатов. Маркус чувствовал себя спокойно. Его менее известным коллегам приходилось гораздо хуже.

Бывшие разведчики оказались в положении побежденных в оккупированной стране. Власти получили ценную информацию о работе Главного управления «А» от тех, кто перешел на их сторону — Буша, Ройча, Карла Гроссмана, Луса, — и использовали ее для давления на оставшихся. Допросам подвергались все бывшие сотрудники. Еще в конце 1990 года на многих из них были заведены уголовные дела и предъявлены обвинения по статье 99 Уголовного кодекса ФРГ, предусматривающей наказание до 15 лет тюремного заключения за шпионаж.

Кампания против бывших разведчиков была многоплановой и носила отчетливую окраску мстительного торжества победителей. Немаловажная политическая цель преследования заключалась в том, чтобы не позволить преемнице СЕПГ — партии демократического социализма — сохранить позиции в восточногерманском обществе. Отчетливо проводилась мысль о том, что с ведома СЕПГ восточногерманские разведчики занимались шпионажем в пользу Советского Союза. Нас в ПГУ это обвинение в адрес немецких коллег приводило в ярость: мы знали подлинный смысл нашего сотрудничества, его равноправный характер. Нам было известно, что БНД поддерживает теснейшие контакты с ЦРУ США и обменивается с американцами разведывательной информацией, но можно ли обвинять западногерманскую разведку в шпионаже в пользу США? Воистину, горе побежденным!