Щитом и мечом

– Да то, что он вызвал меня. Нет, не для разноса, как ты думаешь, – торжествующе выпалил Иван. – Ему очень понравилось моё объяснение, что мы, СМЕРШ, всё равно, что щит и карающий меч на защите отечества и её величества государыни-императрицы. Ушаков сказал, что даст перерисовать мои почеркушки придворному художнику, дабы тот облагородил сей образ с присущим талантом.

– Это ещё зачем? – удивился я.

– А ты не понял? Ушаков собирается представить прожект герба для СМЕРШ императрице. Если она проявит благосклонность, то мы станем щитом и мечом государственным.

Я улыбнулся: занятная преемственность эпох получилась.

– Тогда пусть ещё двуглавого орла добавит. Представляешь: щит и меч на фоне двуглавого орла. Так куда лучше. Как твоё плечо? Лучше?

– Побаливает чуток, но… ерунда.

– То есть до свадьбы заживёт?

– До какой свадьбы? – с иронией спросил Иван.

– До твоей, конечно. Я сегодня из надёжных агентурных источников узнал, что некая Екатерина Андреевна свет Ушакова намерена завтра утром помолиться в церкви Сампсония Странноприимца. Говорят, вместе с ней не будет никого, кроме кормилицы. Так вот – кормилицу я беру на себя, а ты уж займись Екатериной Андреевной. Справишься?

– Справлюсь, – засмеялся Иван.

Эпилог

«Эфэсбэшник» не обманул: за считанные дни институт преобразился. Образовались новые отделы, в лабораториях и кабинетах делали срочную перепланировку и ремонт, опутали всё что можно кабелями и проводами, а новейшую аппаратуру везли фурами. Люди устали разгружать.

Разумеется, резко увеличилось число сотрудников. Наряду с типичными «яйцеголовыми» (профессор Орлов недолюбливал варварский англосаксонский сленг, однако термин прижился и в России) из недр госбезопасности явились деловито-сосредоточенные мужчины с цепкими рентгеновскими взглядами и тяжёлыми квадратными челюстями. Они никому не докучали, но, казалось, были везде и знали обо всём.

«Конюшня» НИИ менялась на глазах. Чёрные «Волги» – реликты советских времён – уступили место аристократическим выходцам из баварских земель. Исчезли куда-то штатные «буханка» и «Газель». Вместо них в гаражном «стойле» прописались мерседесовские микроавтобусы. Теперь они развозили смены сотрудников, быстро привыкших к комфорту.

Орлова эти перемены радовали и пугали. Радовало повышенное внимание со стороны государства к его отрасли науки. Но было и то, что отравляло жизнь и мешало спать. Профессор догадывался, что для Системы он был, есть и будет чужой, и потому не имеет права на ошибку. Там, где свой отделается лёгким испугом, чужак станет козлом отпущения, на которого повесят все истинные и мнимые грехи. Огромные деньги сопряжены с огромной ответственностью, и в случае промашки с него не просто три шкуры спустят.

Профессор заглянул на миг к программистам. Полудюжина молодых парней, едва ли не вчерашних студентов, окружила кофейный аппарат и, стоя с пластиковыми стаканчиками в руках, оживлённо дискутировала на непонятную тему.

– Что за шум, а драки нет? – шутливо обратился Орлов к подчинённым, которые смущённо начали расползаться по рабочим местам.

С приходом новых лиц «кофебрейки» были строго регламентированы и отступление от правил не поощрялось.

– Да это мы так… Ничего серьёзного, – последовали вялые ответы со всех сторон.

Орлов подошёл к самому башковитому – несмотря на неполные четверть века, успевшему изрядно полысеть Фролову.

– Ну-с, чем порадуете?

На мониторе у того появился программный код. Фролов быстро пробежался по клавиатуре, что-то удалил, что-то добавил и с явным удовольствием продемонстрировал творение рук своих.

– Закончил, Арсений Петрович. Вот, пожалуйста!

– Для меня это всё равно, что китайская грамота, – усмехнулся Орлов. – Ты мне главное скажи: программка рабочая?

– Версия, конечно, ещё тестовая, но работать будет. На крайний случай у меня тут пара проверочных процедурок встроена, так что всё должно получиться.

– Хорошо, – кивнул профессор. – Сегодня же и опробуем. Минут через тридцать стартуем, так что будь готов.

– Не беспокойтесь, Арсений Петрович. Заработает как часики.

Сомневаться в словах Фролова ему никогда не доводилось, и профессор с лёгкой душой отправился в святая святых НИИ. Там, за массивными дверями, находилась главное детище института – машина времени следующего поколения. Она напоминала компьютерный томограф-переросток, а Южин, которого укладывали на движущийся стол-транспортёр, был скорее похож на пациента, чем на отважного хрононаблюдателя.

– Как дела, коллега, как настроение? – приветствовал его Орлов.

Южин пожал плечами.

– В штатном режиме.

Комплексные исследования показали, что молодой человек находится в тисках вины перед угодившим в прошлое родственником и опасается, что дальнейшие эксперименты могут пойти тому во вред. По совести говоря, парня стоило бы заменить, но (и тут приходилось лишь разводить руками) – не на кого. Только Южину удавались пусть точечные и малозначительные, однако всё же вмешательства в прошлое. Второго подобного уникума так и не нашлось, и кураторы НИИ от досады кусали ногти.