Щит царя Леонида

Это и правда был туалет. Тот самый, где я курила, чтобы перебить запах лекарства. Даже сейчас здесь едва уловимо пахло табаком и ментолом. На полу рядом с окном валялась решетка. Я подняла ее и установила на прежнее место. Просто приткнула, и всё.

Отлично, со стороны ничего не заметно!

Я приоткрыла дверь, выглянула в коридор. Там не было ни души, и я решилась выйти. Дальше ноги понесли меня сами.

Прямо по коридору, по лестнице подняться на второй этаж, снова по коридору, на этот раз налево… я миновала «Сестринскую» и увидела следующую дверь. По дороге не встретилось мне ни души, очевидно, больные были заперты в палатах, а дежурные сестры спокойно спали.

С виду дверь ничем не отличалась от остальных, но я застыла на месте как вкопанная. Здесь, за этой дверью, я бывала очень часто. Здесь происходило что-то очень важное. Что-то связанное с той глухой стеной, которая отгораживает от меня мое прошлое…

Дверь была закрыта на обычный кодовый замок.

Тут лекарственный запах усилился – и вдруг, неизвестно откуда, в моей памяти всплыли четыре цифры. 1977.

Почему бы и нет? Попытка не пытка…

Я набрала эти цифры на кодовом замке – он щелкнул, и дверь открылась. Вот интересно, откуда я знаю этот код?

Решив, что подумаю об этом позднее, я толкнула дверь и вошла.

И оказалась в обычном врачебном кабинете.

Хотя, пожалуй, он немного отличался от обычного кабинета. Слишком дорогой и стильный письменный стол, мягкое коричневое кожаное кресло перед ним, мягкая коричневая кожаная кушетка возле стены. И еще… еще удивительное чувство, что я бывала здесь, и бывала не раз. Что часами лежала на этой коричневой кушетке. Что в этом кабинете хранятся ответы на те вопросы, которые мучают меня днем и ночью.

Секреты моего прошлого.

Я обошла стол, села в кресло, открыла ноутбук.

Если здесь есть какие-то ответы, то они – именно в этом ноутбуке.

Экран засветился, и компьютер запросил пароль.

Я, почти не сомневаясь, набрала те же четыре цифры – 1977.

Экран мигнул, на нем показалось розовое облачко, в середине которого всплыла фраза:

«Привет, Алла!»

И тут же случилось еще две вещи: меня ударило током, так что потемнело в глазах, и завыла сирена. Видимо, набрав эти четыре цифры, я включила охранную систему.

То есть эта мысль появилась у меня потом, много позже, а в тот миг я ни о чем не могла думать, я просто корчилась в кресле от электрического удара.

Все мои мышцы, все суставы скрутило болью, и на какое-то время я потеряла сознание. Перед глазами вспыхнуло ослепительное белое пламя, и на фоне этого пламени проступила картина – разбитая вдребезги, горящая машина и склонившийся над ней человек… очень знакомый человек – импозантный мужчина средних лет, с тронутыми сединой волосами и с темными, глубокими, властными глазами… эти глаза видели меня насквозь, они проникали прямо в мою душу, хозяйничали там, как в собственном доме…

– Кто ты? – шептал он. – Ты знаешь, кто ты? Нет, ты не знаешь… тебе только кажется, что ты знаешь… вспомни, вспомни все… вспомни, пока не поздно!

И я опять начала вспоминать… опять перед моими глазами, словно кадры старого фильма, поплыли картины жизни… боль от удара тока вернула мне память…

А потом эти видения погасли, и я пришла в себя.

Видимо, беспамятство длилось совсем недолго, потому что ничего не изменилось – я по-прежнему полулежала, скорчившись в кожаном кресле, на столе стоял выключенный компьютер, а над головой завывала дурным голосом сирена.

Тут дверь кабинета распахнулась, и в него влетели два здоровенных мужика в белых халатах. Должно быть, здешние санитары.

Мгновенно оценив ситуацию, они подскочили ко мне и выдернули из кресла. Я не могла стоять – после электрического удара ноги меня совсем не держали, я словно превратилась в тряпичную куклу. Если бы санитары не поддерживали, я просто упала бы на пол.

Санитары переглянулись, и один сказал другому:

– Она со второго этажа или с третьего?

– Понятия не имею. По-моему, она вообще не наша.

– Откуда же она взялась?

– Понятия не имею.

– Что это ты заладил, как попугай, – «понятия не имею, понятия не имею»?

– Но если я действительно понятия не имею? Ты смотри, на ней пальто, значит, она вообще не из нашего контингента.

– Ну и что мы с ней будем делать? Вкатить ей двойную дозу пенопробутала?

– А вдруг она… того? Кто будет отвечать – Бехтерев?

– Шарко!

– Давай запихнем ее в палату номер шесть, пускай пока там посидит, подумает о своей жизни. Валерий Николаевич утром придет и сам решит, что с ней делать.

– Вот это дело!

Санитары подхватили меня под руки и повели, точнее – поволокли прочь из этого кабинета.

Мы вышли (если ко мне можно применить это слово) в коридор, прошли по нему недолго и остановились перед лифтом. Один санитар нажал кнопку, и дверь тотчас открылась. Мы вошли (с позволения сказать) в кабину, санитар снова нажал кнопку, и кабина поплыла.

Судя по моим ощущениям, мы не поднимались, а опускались. Причем дольше, чем должны были, – ведь мы находились всего лишь на втором этаже и должны были очень быстро доехать до первого, а мы всё опускались и опускались…