Щит и Меч Сталинграда

Геббельс со своими подручными пустили в ход сравнение Сталинградского фронта с «горлышком бутылки», которую нужно закупорить во что бы то ни стало. Бутылкой (по мнению германских пропагандистов) являлся весь Южный фронт вместе с Кавказом. В конце августа 1942 года Гитлер выступил с категорическим заявлением: «Сталинград будет взят в течение одной недели!»

26 августа того же 1942 года в рейхсминистерстве иностранных дел фон Риббентроп самонадеянно сообщил корреспондентам: «Наступление идет полным ходом, результатов следует ждать в ближайшие дни».

Фон Риббентроп забыл уточнить, каких надо ждать результатов.

А результаты наступления, как показали события, оказались для Германии весьма плачевными.

Прошло еще семь дней, наступил сентябрь 1942-го, и комментатор берлинского радио, некий лорд Хау-Хау, обрадовал слушателей сообщением: «Сталинград представляет собой море огня. В городе царит паника!»

В те же дни агентство Равас-Офи вынуждено было признать: «Перед Сталинградом сопротивление русских становится ожесточенным». А шведская газета «Дагенс Нюжетер» сообщала: «Если германские войска не смогут сломить сопротивление противника у Сталинграда, то это будет крупным успехом русских».

Немецкие радиослушатели уже ждали победной сводки со Сталинградского фронта, ждали салюта в честь победы 6-й армии, но вместо победной реляции берлинское радио неожиданно заявило: «Битва перед Сталинградом приняла характер позиционной войны», «взятие Сталинграда потребует еще некоторого времени».

Геббельс объявил Сталинград... грозной и неприступной крепостью, где «зловредные» большевики сумели на ровной, степной местности нежданно-негаданно воздвигнуть такие мощные укрепления, о которых германская армия даже не предполагала.

«А где были глаза и уши германской армии — абвер?» — вопрошали немецкие обыватели. И предвидя такие недоуменные вопросы, ведомство Геббельса многозначительно разъяснило:

«Сталинград является не только важной крепостью, как Севастополь. Его нельзя сравнить даже с Москвой и Ленинградом. Сталинград — это дословно город-крепость. Сталинград — это твердыня большевистской мощи».

Берлинское радио растолковывало слушателям, что Сталинград, дескать, окружен «линией Мажино в миниатюре», «прекрасно укреплен», но «положение защитников Сталинграда безнадежно: падение города можно ожидать в самое ближайшее время». «Сталинград неминуемо будет захвачен нашими войсками!» — настойчиво и раздраженно заявляло германское информационное агентство.

А между тем наступление б-й армии на Волге замирало. Бои в городе и на его подступах шли за каждый метр, за каждую пядь земли. И тогда германская пропаганда сделала финт, маневр.

«В Берлине считают,— возвестило для любителей календарных сроков информационное радио,— что дата падения Сталинграда не имеет значения, так как не решает исхода сражения...»

Военный корреспондент газеты «Кракауэр цайтунг» проговорился на страницах своего листка: «Враг довольно ясно дает понять, что путь на Сталинград — не военная прогулка».

Тогда же «Фелькишер беобахтер» призналась: «Военная история знает другие города, за которые приходилось сражаться больше, но она знает немного городов, за которые приходилось столь ожесточенно бороться».