Щит и Меч Сталинграда

200 дней и 200 ночей пыталась изо всех сил немецкая армия воплотить в жизнь «стратегический план» фюрера. К чему это привело — ответила Советская Армия, наш непобедимый народ. Фридрих Паулюс и с ним группа его генералов пребывали в советском плену. Остатки б-й армии, чудом выжившие в битве, не замерзшие, не умершие от голода солдаты немецкой армии отогревались, отъедались, залечивали раны в лагерях военнопленных, а германская пропаганда, ее печатные органы, кинохроника, радиостанции всячески старались ввести в заблуждение мировое общественное мнение, маскируя свое сокрушительное поражение.

«Сталинград будет символом борьбы Европы за свое освобождение!» — крикливо заявил Риббентроп. Ему истерически вторил Геббельс: «Сталинград должен стать сторожевым постом Европы против СССР».

Немецкие пропагандисты не подозревали, что не «форпостом» и не «символом» во веки веков станет наш гордый непобедимый Сталинград. Город-герой окажется огромной могилой несбывшихся надежд фашистов, невиданным по величине кладбищем планов германских вооруженных сил. Средства массовой информации Германии ни словом не обмолвились (видимо, был наложен строгий запрет) о том, что же на самом деле случилось с армией Паулюса и самим фельдмаршалом. Стремясь скрыть истину даже перед собой, Геббельс занес в личный дневник: «Мы восторжествовали в борьбе за спасение от гибели на Востоке». Рядом рейхсминистр записал слова по-прежнему бахвалившегося Гитлера. «Сейчас меня беспокоит,— сказал фюрер,— только состояние моего здоровья...»

Я перечитывал переводы статей германских газет, записи передач берлинского радио, делал на полях пометки и откровенно смеялся над самоуверенностью врага, его демагогией.

ВЫПОЛНЯЯ ДОЛГ

Кропотливая работа с военнопленными в Сталинграде помогла выявить среди них более девяноста сотрудников различных подгрупп абвера. Допросы недавних немецких разведчиков и контрразведчиков уточнили для чекистов методы вербовки и подготовки в немецких шпионско-диверсионных школах агентов для их последующей заброски на нашу территорию.

По-разному вели себя на допросах офицеры абвера. Одни замыкались в себе, отказывались что-либо рассказывать, ссылаясь на данную ими присягу, другие, напротив, весьма охотно выкладывали все, что знали.

В допросах военнопленные порой бывали очень откровенны. Вспоминается лейтенант 53-й истребительной эскадрильи «Удет», который в беседе с сотрудниками Сталинградского УНКВД заявил:

«Мы не верили и сейчас не верим в возможность открытия второго фронта. Основной задачей германского руководства на ближайшее время был захват Кавказа и выход к Волге. Здесь планировалось закрепиться, построить мощную систему укреплений по образцу линии Зигфрида. Что же касается второго фронта, то его не будет, во-первых, потому, что англичане любят действовать наверняка, во-вторых, потому, что у них сейчас много хлопот в Африке. Среди пленных найдутся лишь единицы, кто еще верит в победу Германии. Мы проиграли в этой большой игре...»

По рассказам пленных, крах расчетов фашистской Германии заставил абвер расширить фронт «тайной войны», вести ее не только в прифронтовых зонах, но и в глубоком советском тылу. Для этой цели центральный штаб гитлеровских разведслужб (так называемое главное управление имперской безопасности — РСХА) создал специальный разведывательно-диверсионный орган под условным названием «Цеппелин». Группы этого органа чекисты уже встречали и успешно задерживали в Калмыкии, Астрахани, пресекая их враждебную деятельность по инспирированию антисоветского подполья, совершение диверсий на оборонных объектах и железнодорожных магистралях. Среди арестованных было немало националистов из созданных фашистами так называемых «национальных» комитетов — татарского, калмыцкого, туркестанского, грузинского и др.