Щит

— Он будет полезен, — сказал Браннох.

— Только если его эффект может быть повторён в каком-то механическом устройстве, мой лорд, — вмешался Валти с самым елейным видом. — А вы-то уверены в этой возможности? Может быть, только живая нервная система может генерировать подобные поля… или управлять ими? Вы знаете, контроль наиболее сложная проблема; это может потребовать отлично работающего мозга, который, как известно, наука не в состоянии создать искусственно.

— Это материал для изучения, — пробормотал Браннох. — Это для учёных.

— А если ваши учёные не справятся с проблемой? Что тогда случится с вами? Тогда вы влезете в войну, не имея того, на что рассчитывали. Военные силы Сол больше и лучше организованы, чем ваши, мой лорд. Они могут похитить вашу победу.

Ленгли заметил, как с лица Браннох исчезла решимость действовать, когда перед ним появилась проблема, над которой он раньше не задумывался. Он долго стоял, глядя под ноги, сплетая и расплетая пальца рук.

— Я не знаю, — наконец быстро произнёс он. — Сам я не учёный. Как, Тримка? Что ты об этом думаешь?

— Возможность того, что эта задача не будет решена, тоже рассмотрена нами, — ответил бак. — Это вполне определимая вероятность.

— Ленгли, ладно… может быть, тогда лучше всего уничтожить его? Наверное, мы слишком заигрались, ведь я н не могу долго дурачить Чантхаваара. Или может быть лучше на время застабилизировать наши отношения, хотя бы на несколько лет…

— Нет, — ответили монстры, — все факторы уже учтены. Оптимальная дата начала войны уже близка, даже несмотря на отсутствие нейтрализатора.

— Вы в этом уверены?

— Не задавайте бессмысленных вопросов. Вы потеряете недели, пытаясь понять детали нашего анализа. Выполняйте запланированное.

— Ладно… Хорошо! — полуив указания, Браннох принялся действовать, как будто старался отогнать сомнения, которые одолевали его раньше. Он быстро раздал приказы своим подчинённым, и пленные были отправлены в отведённые для них камеры. Ленгли только успел заглянуть вслед уходящей Марин, затем он и Сарис были отправлены в одну маленькую комнату. Убогая обшарпанная дверь с лязгом захлопнулась за ними. Два торианина с оружием застыли снаружи.

Помещение было тесным, лишённым каких бы то ни было удобств и без окон. В углу торчали раковина и унитаз, у стены были табуретки и больше ничего. Ленгли сел устало улыбнулся Сарису, свернувшемуся у его ног.

— Это напоминает мне моё время, в таких каталажках копы держали преступников при пересылке из одной тюрьмы в другую. Здесь их навещали юристы, тут же им выписывалось постановление об аресте.

Холатанин лежал молча, не задавая вопросов, было странно видеть, как он весь расслабился. Помолчав, Ленгли добавил:

— Интересно, почему они затолкнули нас вдвоём в эту камеру?

— Потому что мы будем разговаривать, — ответил Сарис.

— Да-а… ты ощущаешь какие-нибудь записывающие устройства, микрофоны в стенах? Хотя… мы говорим по-английски.

— Сомневаюсь, что у них есть… что они имет опыт в переводах с древних языков. Наши дискуссии записываются, и, может быть, будут переведены завтра.

— М-да. Только ничего, достойного их внимания, мы сказать не сможем. Хотя мне хотелось бы поразмышлять о происхождении, внешности и морали центавриан.

— Конечно, здесь многое достойно обсуждения, и ты не беспокойся, когда мы будем затрагивать щекотливые вопросы, я буду останавливать запись.

Ленгли отрывисто, резко засмеялся.

— Это здорово! Эти пташки там, снаружи, не разберутся в английском.

— Я хочу привести свои мысли в порядок, — сказал холатанин. — А ты тем временем проверишь, совпадают ли наши мнения. Мне кажется, наиболее важно получить мотивы триман.

— Ах, так? Я думал, тебе интереснее узнать, что они собираются делать с тобой. Они там говорили, что тебя надо убить, но так, чтобы ты об этом не знал заранее.

— Это не так жизненно важно, как ты думаешь, — Сарис прикрыл глаза.

Ленгли с недоумением посмотрел на него. Я никогда не пойму его.

Мелькнул проблеск надежды, смутной, неясной, усилием воли он подавил его и подошёл к двери.

Один из охранников нервно дёрнулся и направил на него своё оружие. На первый же взгляд было видно, что оно нестандартное; возможно, гладкоствольное, спроектированное и изготовленное для данного случая, но не очень опасное.

— Э-э, парень, я ведь так, просто, — сказал Ленгли, — Я не кусаюсь… иногда.

— У нас строгий приказ, — сказал торианин. Он был молодой, немного испуганный, и страх усиливал его грубый акцент. — Если что-нибудь не так, и нам покажется, что в этих неполадках виноваты вы, то все равно вы будете расстреляны. Запомните это.

— Вы не даёте нам никаких шансов? Ладно, делайте, как хотите, — Ленгли опёрся о косяк. Сейчас ему нетрудно было расслабиться и выглядеть дружелюбным, все равно, делать больше нечего. — Я вот что только хотел узнать: вы что, ребята, с этого имеете?

— Что ты имееешь в виду?

— Ладно, я так понимаю, что вы тут служите в дипоматической миссии или связаны с перевозкой грузов. Когда вы оказались на Земле?

— Три года назад, — сказал второй охранник. — А срок полной межпланетной службы — четыре года.