Щит

«Смерть, — говорит она. — Тебе он известен как «Меч» или «Меч Богов»… Syrimne d’ gaos»[5].

Её палец перемещается к другому силуэту — фигуре женщины в красном, которая вплетается и стоит за изображением меча и солнца.

«Война, — говорит она. — Также катаклизм». Её палец вновь перемещается к фигуре, сделанной из костей, но в форме похожей на ворону птицы.

«Шулер[6], - говорит она. — Его также называют голодом. Пожиратель душ, — она мельком смотрит на меня. — Это несовершенные переводы, конечно. Но твоё знание прекси в данный момент недостаточно, так что я перевожу на английский. Это лишь примерный эквивалент…»

«Я знаю эти имена», — говорю я, перебивая её.

Немного нервно осматриваясь по сторонам, я вспоминаю разговор с Ревиком, который состоялся как будто миллион лет назад — о Четырёх Всадниках Апокалипсиса и Мосте.

В то время я отмахнулась от него, думая, что он просто объясняет религию видящих.

Теперь, однако, я не без оснований уверена, что Тарси только что перечислила три их имени, одно за другим: Смерть, Война, Голод. Четвёртый — их лидер, скачущий на белой лошади. Тот самый, о ком вечно спорят, должен ли он быть злом или силой добра.

В первый раз, когда мы играли в шахматы, Ревик сказал мне, что я должна играть белыми. Это его версия шутки. Он сказал, что Мост всегда белый; он даже называл меня «белой всадницей».

Я смотрю на изображения Моста.

В обоих случаях фигура одета в белое.

«Все не так просто, как это изображают люди, — ласково посылает мне Тарси. — Давай пока что просто скажем, что многое потеряно при переводе, — она жестом руки показывает на картину. — Что ещё ты видишь, Элисон?»

Я вновь сосредотачиваюсь на образах перед собой.

«Это как шахматы, — признаю я и показываю на изображение кентавра в шлеме, вооружённого мечом. Он одет в кольчугу, лицо выражает свирепость. — Конь?» — спрашиваю я.

Она кивает. «Конь. Воин. Рыцарь[7] — тоже хороший вариант».

Я показываю на изображение пожилого мужчины в короне, похожего на Николая Чудотворца.

«Король? — спрашиваю я. Когда Тарси жестом отвечает «более-менее», я показываю на его двойника женского пола. — Королева?»

И вновь она делает рукой жест «более-менее».

«Мы называем Короля «Щитом», — говорит она. — Королева — «Стрела». Но по сути ты права. Они — стабилизирующие силы. Они обеспечивают структуру, когда она нужна».

«Щит? — я смотрю на королевский силуэт. — То есть, Галейт, верно?»

Она показывает согласие. «Верно».

«То есть, он был хорошим?»

Она делает небрежный жест. «Хороший, плохой… изначально он не был ни тем, ни другим. Он заключил союз с Дренгами, Элисон, так что нет, он не был хорошим».

Её световые глаза сосредотачиваются на моих, и их сложность заставляет меня уставиться на неё.

«Как и с Сайримном, — добавляет она. — Все необязательно должно было произойти таким образом. И он все же послужит своей цели… более или менее. Мрачные последствия вытекли из стабильности, которую создал Галейт — и их было намного больше, чем необходимо, строго говоря. Но он помог предотвратить ту раннюю попытку вызвать Смещение перед тем, как его завербовали Дренги».

Я смотрю на лицо этого существа.

Я представляю и почти могу видеть в нем Галейта.

«Он тоже твой брат, Мост Элисон, — говорит она. — Отчасти поэтому тебе было поручено обуздать его крайности».

Я одаряю её сухой улыбкой. «Если под «обузданием его крайностей» ты подразумеваешь провоцирование его смерти, что ж, полагаю, я достаточно хорошо выполнила свою задачу».

Пожилая видящая лишь пожимает плечами, её световые глаза вновь сосредотачиваются на фреске.