Щит

Посмотрев на эту троицу, я осознала, что все они были Терианами.

В каком-то отупелом неверии наблюдая, как они смеются, я подумала, что моя жизнь просто не может испоганиться ещё сильнее.

Конечно же, я ошибалась.

Глава 37 В клетке

Я проснулась, прижимаясь лицом к полу полу-органической клетки.

Мои запястья и лодыжки были прикованы к решёткам, вделанным в тот же пол; здесь не было даже цепей, предоставлявших свободу хоть какого-то передвижения.

Моя шея и спина болели так сильно, что я едва могла поднять голову. Я мучилась от жажды. Я не чувствовала пальцы на руках и не знала, то ли это от холода, то ли от нехватки циркуляции крови. Я опять была голой, что только усиливало чувство беспомощности.

А ещё это злило меня.

За исключением одного окна в стене передо мной, комната оставалась темной.

Неспособность использовать Барьер делала все плоским, двумерным.

Конечно, я помнила мир таким; не так давно я знала лишь мир без экстрасенсорного зрения. И все же разница была такой колоссальной, что я чувствовала себя одурманенной.

Конечно, от этого все становилось не таким болезненным, но чувство депривации ничуть не ослабевало, как и депрессия, которой оно сопровождалось.

Я вообще его не чувствовала.

Я наблюдала, как ночные облака проплывают за одиноким окном. Мне понадобилась ещё секунда, чтобы осознать — это вовсе не окно, а экран виртуальной реальности. Моя клетка находилась в недрах подвала Белого Дома. Мы слишком глубоко, чтобы видеть облака, вне зависимости от времени суток.

Похожий на окно вид — это всего лишь очередная ложь.

Я старалась сохранять спокойствие. Мысли о нём сейчас не принесут никакого прока, так что я отгоняла от себя эти мысли. Вместо этого я сжимала кулаки, глядя на пустой коридор и стараясь не позволить своему разуму думать о чем-либо, кроме текущей ситуации.

Мне нужно отсюда выбраться.

Моей ноги коснулись пальцы, приласкали мою кожу.

Я прерывисто вдохнула.

Моё сердце забилось так сильно, что грудь заболела, и я напряглась, затем выгнула шею, фокусируя взгляд в тусклом свете.

На протяжении минуты я не могла ничего видеть.

Крайне странно было не иметь возможности использовать свой свет, чтобы компенсировать ограниченность моих физических органов чувств. Мне вновь приходилось ждать, пока мои глаза адаптируются после того, как я отвела взгляд от фальшивого окна.

В конце концов, я различила его лицо.

Он сидел в центральной части клетки, скрестив ноги. Его лицо выражало сосредоточенность.

Чем дольше я смотрела, тем ярче становились его глаза. Они светились бледно-зелёным, освещая округлые контуры его лица.

Выглядело это зловеще, на самом деле. Отчасти потому, что его глаза напоминали мои.

Они также напоминали глаза Ревика — ну или то, как Ревик выглядел после нескольких первых ночей вместе со мной в том домике в Гималаях. Даже в ошейнике я чувствовала, как какие-то части меня реагируют на воспоминания. Силой отбросив их от себя, я наблюдала за этими новыми радужками, пока мальчик полз по полу. Я не шевельнулась, когда он лёг рядом со мной.

Я все равно мало что могла предпринять, когда кандалы толщиной в дюйм приковывали меня к полу.

Пальцы мальчика коснулись моего лица, убирая волосы с глаз.

— Нензи, — произнесла я. Мой голос звучал хрипло. Я прочистила горло, стараясь выработать достаточно слюны, чтобы нормально говорить. — Что ты здесь делаешь?

Он ответил по-английски, потому что я сама заговорила на этом языке.

— Он ушёл. Ты спала, — он снова приласкал моё лицо, и его пальцы задержались на моем подбородке. — Тебе больно? Ты все ещё мучаешься?

Я рефлекторно попыталась посмотреть на своё тело.

Я увидела бледную плоть, синяки, что-то напоминавшее порезы. Я сама себе казалась худой. Моё обоняние одновременно притупилось и тошнотворно обострилось. Компонент aleimi в моем обонянии пропал, но физические запахи буквально душили меня. Должно быть, я писала через решётку под собой, потому что ощущала этот запах.

Но на самом деле мне не было больно, если не считать ошейника. Остальной дискомфорт вызывался связанным положением, неспособностью шевелиться, а также ссадинами, которые металл натёр на моей коже.

Задумавшись на мгновение, я покачала головой.

— Только шея болит. И я хочу пить.

Мальчик мгновенно отвернулся, завозившись с чем-то в темноте.

Я не удивилась, когда секунды спустя он поднёс к моим губам прохладный контейнер. Как только он открутил крышку, я стала жадно пить, глотая, пока он держал ёмкость у моих губ. Несколько минут я только пила, время от времени останавливаясь, чтобы сделать вдох и глотнуть. Затем я кивнула и жестом пальцев показала, что мне хватит.

Он поставил ёмкость на пол камеры.

— Спасибо, — я подняла на него взгляд, щурясь в тусклом свете.

Он погладил мою руку, затем мои пальцы. Я видела, как его лицо напряглось от какой-то сосредоточенности. Немного занервничав от увиденного, я отвела взгляд и упёрлась подбородком в решётку. Я гадала, читал ли он меня — или только пытался.

— Нензи, где ты был сегодня? — спросила я, когда он не отодвинулся.