Щипач

– Задержали? – спросил он, не успев отдышаться.

– Убежал. Трошина вон ранил легко, через дверь стрелял и по простыне спустился вниз.

Киселев крякнул от досады. Обвинять оперативников нельзя, это упущение начальства. На захват серьезного преступника надо не двоих отправлять, а троих как минимум. Один должен быть внизу, вот на такой случай возможного побега. Или из окна могут выбросить компромат, тот же мешок с золотом или оружие.

– Я в него стрелял дважды, попал или нет, не знаю.

Киселев повернулся к Архипцеву.

– Бери машину, езжай до ближайшего телефона, передай дежурному – пусть известят транспортную милицию и больницы.

По положению, врачи больниц и поликлиник обязаны немедленно известить милицию в случае обращения к медикам за помощью раненым от холодного или огнестрельного оружия. А транспортная милиция будет держать под контролем вокзалы. К сожалению, оцепить весь огромный город не удастся. Хруст может нанять лодочника и по Неве убраться из города. Или пешком уйти по тропинкам до окрестных сел и деревень.

Дивизии не хватит оцепить кольцом город. Да и в самом городе полно злачных мест, где можно «залечь на дно» на пару недель. Плати деньги в притон и живи. А если знакомая женщина есть, не связанная с криминалом, так вообще удача. И накормит, и в постели дремать не даст. Особенно если мужчина будет клясться в вечной любви. Уголовники врать горазды. За «базар» надо отвечать перед авторитетами, а лохам можно говорить всё. И верили блатным, поскольку женщины любят ушами.

Рано или поздно все равно попадается на другом преступлении, ибо жить праведным трудом блатной не будет.

Но Киселев доволен был тем, что осталось золото и задержан подельник. Государству ущерба нет. Можно дело оформлять и передавать в суд, а на Хруста выделить в отдельное производство.

Пока пересчитывали украденное, составляли акт, рассвело. Вот-вот должна была вернуться машина за арестованным и ценностями. Алексей вышел во двор, сделал кружок. Что за пятна? Нагнулся, мазнул пальцем – кровь! Стало быть – не промахнулся он, зацепил пулей «медвежатника». Не всерьез, коли уйти смог, но есть надежда, что к докторам обратится. О чем Киселеву и доложил.

– Тогда сдаем в следственный изолятор Симонова и в отделение. Будем ждать звонка от медиков.

Если царапина, к лекарям Хруст обращаться не будет. Или найдет прикормленного. Были такие. Кто-то на пенсию ушел и оказывает раненым «браткам» подпольно помощь за приемлемые деньги, ибо риск получить срок велик. А кто и работает в больнице, оказывает помощь под угрозами убийства. Револьвер действует очень убедительно, аргумент в чужих руках весомый. Как там говорится? Нож хорош для того, у кого он есть, и плох для того, у кого его нет.

Машина вскоре вернулась, Симонова сдали в следственный изолятор, сами в отделение милиции. Устали все, полтора суток на ногах, не ели, да еще и на нервах. Кто-то успел на старый кожаный диван лечь и уснуть, Трошин составил стулья в ряд и на них прикорнул. Алексей сидел за столом, подпер рукой голову, да в такой позе уснул позорно.

Встрепенулся от внезапно распахнувшейся двери.

– В ружье! – закричал Киселев. – Фигурант объявился!

Вскочили все.

– Где?

– В Обуховской больнице. Едут все, проверить оружие.

Обуховская больница расположена на Обуховском проспекте, рядом Обуховский мост. Одна из старейших больниц города, открытая в 1780 году. В 1923 году в больницу доставили тело известного бандита Леньки Пантелеева, наводившего ужас на население. Бандит был безжалостен, убивал жертв. Чекисты не раз объявляли, что он убит, а Ленька «воскресал». Тело находилось в морге месяц, и каждый желающий мог удостовериться, что бандит мертв. А 28 декабря 1925 года в больницу доставили для вскрытия тело поэта Сергея Есенина. Ныне в больнице располагается клиника Военно-медицинской академии.

В легковую машину набились все сотрудники уголовного розыска – шесть человек. На Хруста были злы все и сейчас настроены решительно. При любой попытке бегства оперативники стреляли бы на поражение.

Редких прохожих и машины автомобиль распугивал ревуном. Шофер тянул за веревочку, установленный на крыле ревун начинал истошно выть. Алексей подозревал, что водитель снял ревун с какого-то катера. Зато все уступали дорогу. Не было тогда еще мигалок на крыше, сирен. Еще за квартал до больницы Киселев приказал:

– Ревуном не пользоваться. Не только фигурант убежит, но и пациенты.

Машина остановилась у ограды.

– Вы двое – к окнам. Остальные за мной, в приемный покой.

Оперативники остановились в коридоре, в сам покой вошел только Киселев, почти сразу вышел.

– Фигурант в операционной на втором этаже. За мной.

В хирургическом отделении на втором этаже навстречу оперативникам кинулась медсестра.

– Сюда нельзя!

– Где операционная? Мы из НКВД!

Аббревиатура НКВД действовала сильнее, чем «уголовный розыск».

– А вам какую операционную? Чистую или гнойную?

– Где операция идет.

Медсестра повела. Здание старинной постройки, с поворотами и переходами. Если не знаешь, с первого раза заблудишься.

– Здесь! – остановилась медсестра.