Щипач

Постепенно привык. Через три месяца подал заявление на вступление в ВКП(б). В милицию принимали только комсомольцев или коммунистов. В комсомол он уже по возрасту не пройдет, староват. При приеме на работу заполнял анкету, в графе партийность записал – сочувствующий. Была такая категория. После подачи заявления некоторое время в подвешенном состоянии был. Шла проверка по учетам – не скрыл ли кандидат судимость, не был ли ранее членом других партий. А что Алексей знал о погибшем, кроме имени и фамилии? Да ничего. Технолог на заводе. А где учился – в техникуме или институте? Может – в гражданском браке, его жена ищет? Рисковал. И в самом деле – через две недели его вызвали в партком.

– Что же вы скрыли, что кандидатом в члены партии почти год?

– Переехал на новое место, из Москвы в Ленинград, думал – по новой заявление подать надо.

– Ваш кандидатский срок кончился. Из техникума и прежнего места работы хорошие отзывы. И вот еще – почему вы, имея среднее специальное образование, устроились шофером?

– Надо было где-то жить, место технолога еще искать надо, увидел объявление о вакансии шофера.

– Понятно. В субботу в два часа быть на партсобрании.

Складывалось удачно. В партию большевиков был принят, по работе отзывы хорошие. Без членства в партии карьеру сделать было невозможно. Буквально через месяц после вступления в ВКП(б) предложили должность технолога в прокатный цех. А только понятий о прокатке стали у Алексея никаких. Стоит перейти на предложенное место, как пойдет брак по его вине, обвинения во вредительстве. Вежливо отказался, причем сообщил секретарю парткома о желании служить в милиции. Алексей лицедействовал, краснел и заикался. Вроде как о сокровенной мечте рассказывал. Секретарь задумался.

– Бороться с преступностью, значит, хочешь? Дело хорошее, нужное. Я переговорю с секретарем партбюро завода. Ты зайди дня через три.

В общем, через неделю получил Алексей путевку на службу в ряды Рабоче-крестьянской милиции. При приеме на службу комиссию по здоровью прошел без проблем. О техникуме умолчал, ибо диплома не имел, сказал – девятилетка, среднее образование. Был зачислен и сразу получил направление в губернскую школу милиции младшего командного состава. Форму выдали – гимнастерку серого цвета, бриджи, сапоги и форменный головной убор – фетровую шлем-каску, головной убор не практичный, как оказалось. Летом в нем жарко, как в шапке, при дожде промокает. Очень быстро такие шлемы были отменены.

В первую же неделю обучения новость. ЦИК и СНК принял постановление от 15 декабря о ликвидации республиканских и губернских наркоматов внутренних дел и передаче руководства милицией и уголовным розыском в ОГПУ. Алексей, как услышал, похолодел. Да что же это делается? Какой-то злой рок. Ушел из ОГПУ, сымитировав собственную смерть, чтобы вновь оказаться в этой организации. Прямо насмешка судьбы. В конце 1931 года в ОГПУ была создана Главная инспекция по милиции и уголовному розыску, был упразднен профсоюз милиции, зато милиционеры приобрели статус и льготы военнослужащих. С декабря 1932 года на милицию были возложены обязанности по выдаче паспортов и прописки, были созданы паспортные столы, а также отделы виз и разрешений. А в 1934 году создан НКВД, в который вошли ОГПУ, милиция, пограничные и внутренние войска, пожарная охрана, Главное управление трудовых лагерей и загсы.

Глава 8 МИЛИЦИОНЕР

В школе жили на казарменном положении. Изучали законы, положение о милиции, занимались физической подготовкой, стрельбой, а еще политпросвещение. Куда же без этого? Потом нечто вроде экзаменов и присвоение звания – старшина. Не имевшие среднего образования, а только начальное, в школы не направлялись, начинали службу постовыми милиционерами, росли только до помощников командира. Послужив лет пять-семь, становились старшинами при хороших характеристиках.

Обучение для Алексея трудностей не представляло, единственно – изучение законов. Тут нужна хорошая память. Новые законы вводились едва ли не по нескольку в год. То постановления о полной ликвидации частной торговли. Даже бабушкам запрещалось торговать семечками или цветами. То закон об уголовной ответственности начиная с двенадцати лет. То закон об охране социалистической собственности. Ввели смертную казнь за хищения колхозного или кооперативного имущества. И каждый закон ужесточал ответственность.

За опоздание на работу более получаса – срок от одного года до трех лет, за подобранный на скошенном поле колосок столько же. За политический анекдот – от десяти до пятнадцати лет. А в 1934 году ввели закон об измене Родине. Вводилась смертная казнь или трудовые лагеря, коллективная ответственность членов семьи изменника Родины. Изменником мог стать любой – по навету соседа, пожелавшего «хапнуть» комнату в коммуналке, за использование газеты в туалете с фотографией вождя, ведь о туалетной бумаге не слышал никто.