Шарав

"Итак, господа сотрудники" - начал Иван Петрович: "Обьясняю диспозицию: за этого Ильяса-Хуяса из ОАЭ или как там его, никто впрягаться не стал, и я на него жестко наехал. Устроили маски-шоу, отпиздили всех в офисе, включая секретарш, а ему ебло я начистил лично. Вот вам по пятёре за беспокойство, начальство я дожал, так что со зверьём больше не работаем. Но это одна сторона медали. Денег-то с урода сняли и всё вроде хорошо, но вы же знаете этих ублюдков. Где мы расположены, они теперь в курсе, так что усилить бдительность. У нас здесь рядом база, ваша задача - только наблюдение. Чуть что-вызывайте бригаду спецов и чистильщиков, дверь не открывать, всё ясно? Сегодня были студенты из общаги этого жениха, решили отомстить за друга. Казалось бы лохи, да? А на восьми из них убийства и изнасилования, правда, недоказанные. Охуенные кадры у нас теперь в МГУ учатся, это пиздец. Ну что-ж, дышать в Москве станет чуточку легче. Я со всеми пообщался, нужных людей напряг, ненужных жестко предупредил, так что с завтрашнего дня открываемся. Но ты Айгуль, сегодня оставайся опять, надо понять ситуацию, нехуй раньше времени рисковать. Налили".

Дальше всё пошло по накатанной, следующей ночью я уже была дома и вроде бы ничто не предвещало неприятностей, однако, на третий день придя в особняк, я обнаружила там Ивана Петровича и двоих бойцов в мрачном настроении.

"Что опять случилось?" - с напряжением спросила я.

"Да этот ебучий аль-Зейб в Москву прилетел с какими-то двумя бородатыми здоровяками - похоже, боевики. Возможно, просто забрать своего похотливого сынулю из больницы, а может, зачем и похуже. В общем, опознали его в Домодедово, несмотря на обилие пассажиров, хорошо сработали. У них сейчас наружка на хвосте висит, вроде и вправду в больницу направляется. В общем так: Лёша, ты остаёшься здесь, Паша поедет со мной. Встретим у больницы, там и поговорим. Опять пока технический перерыв, заебали эти черножопые суки".

"Броники наденьте" - встрял Лёша.

"Само собой. Ну всё, двинули".

Джаррах аль-Зейб плакал скупыми мужскими слезами, двигаясь по ободранному линолеуму больницы на выход.

"Ну пиздец" - думал он: "Всех положу, мои бойцы здесь, и братья по вере помогут. Похуй, ФСБ, не ФСБ, да хоть кто, такое прощать нельзя. Взорву этот блядский гадюшник на Варварке и завтра-же чартером назад". И амир заскрипел от злости зубами. Глаза его метали молнии, и затюканный персонал районной больницы старался побыстрее убраться у него с пути.

Вдруг аль-Зейб обнаружил, что навстречу ему идёт мужчина средних лет в аккуратном костюме и весело улыбается.

"Вот с тебя и начнём" - подумал амир: "У человека горе, а тут какой-то борщ смеется прямо в лицо" - и он нащупал за спиной под курткой рукоятку семейного кинжала. Однако дальше всё произошло настолько быстро, что господин аль-Зейб воспользоваться им не успел. В спринтерском темпе преодолев последние два метра, улыбающийся без замаха врезал амиру ногой в пах. У того от боли потемнело в глазах, перехватило дыхание, и он начал было валиться на пол, рассчитывая там немножечко полежать и отдохнуть, но и этого сделать ему тоже не дали: моментально выдернув из-под под пиджака пушку, товарищ в костюме всадил неровный холодный срез аль-Зейбу прямо под нижнюю челюсть, в результате, последний, вместо того, чтобы упасть, даже приподнялся на носки.

"Знаешь, что будет, если я нажму на спуск?" - спросил позитивный гражданин.

"Потолок станет красным".

"Это само собой" - серьёзно согласился позитивный: "А дальше, как думаешь, что произойдёт?"

И тут амир, скосив глаза, обнаружил, что товарищ в костюме вовсе не улыбается, а совсем даже напротив. А то, что он принял за улыбку, оказалось лишь длинным шрамом через всё лицо, похоже, осколочным.

"Нет".

"Пришив тебя, я пойду в палату к твоему сынку и засажу ему оставшиеся двенадцать пуль прямо в брюхо, чтобы помучался хоть пару минут перед тем, как сдохнуть. И знаешь, что самое интересное? Мне за это ни хуя не будет, хотя нет, может даже премию выпишут - за бдительность и борьбу с терроризмом и ведь окажутся правы, понимаешь? Я с такими ублюдками как ты, работал всю свою жизнь, вижу вас насквозь и знаю, о чём ты думаешь, тем паче мозгов у тебя не так уж много, как и вариантов направления, в котором идёт мыслительный процесс".

Иван Петрович, похлопов по бокам и по спине аль-Зейба, засунул руку тому под куртку и вытащил кривой арабский кинжал.

"Ох тыж блядь, такой же был у твоего сынка, это что, фамильная реликвия? Вроде и вправду старинный, себе оставлю, у меня уже набралась довольно обширная коллекция".

После этого, Иван Петрович убрал ствол из-под подбородка и сказал: "Пошёл к стене, только дернись, на этом история вашей семейки сразу закончится".

На опустевший коридор и попрятавшихся в кабинете врачей, товарищ в костюме внимания совершенно не обращал.

"А это может помочь, если Абдаллах с Джалилем догадаются незаметно подойти сзади, глаз-то на спине у него нет" - ворохнулась у Амира надежда.