Шарав

Не обратив особого внимания на его слова, я встала и отправилась в душ. День прошёл штатно, вечером состоялся нетерпеливо ожидаемый всеми заинтересованными сторонами секс-марафон, и я отправилась в приятном расслаблении домой по пустынным в этот поздний, или уже ранний час московским улицам. Теперь я ничего не боялась - в тире при помощи двоих профессиональных инструкторов добилась неожиданно хороших результатов в стрельбе, замшевая кобура находилась на месте вкупе с её содержимым, а рекомендации Ивана Петровича по поводу самообороны были просты и понятны: "Возникнут проблемы, доставай ствол и вали всех наглухо. Позвонишь бойцам - подъедут, увезут тела. Заметят это безобразие менты - показывай им ксиву и звони уже мне, всё решим".

Проспав почти до двух часов дня, я поднялась, умылась, сварила кофе и неспешно отправилась пешком на работу. Однако стоило мне только переодеться и накраситься, как в стеклянную дверь раздался громкий стук. Я вышла из спальни:

"Ну кто ещё там?"

Снаружи пуленепробиваемое стекло было глухо тонировано, однако изнутри нам открылась презабавная картина: перед дверью стоял вчерашний юноша, сжимая в одной руке огромный букет цветов, в другой - бутылку шампанского.

"А это что за кловун?" - с недоумением спросил Паша, пряча свою 92-ю Беретту обратно в кобуру.

"Да вчерашний клиент, в любви признавался, замуж звал, обещал сегодня снова прийти. Да пусти ты его, раз уж приехал. Что он, что другой, какая на хер разница?"

Паша усмехнулся и нажал на кнопку. Дверь открылась.

Ваджих сразу полез целоваться, бросив бутылку и букет на пол, однако я слегка отстранилась и порекомендовала ему поднять подношения с пола и проследовать в спальню, поскольку там намного удобнее, прошла сама и села на кровать. Однако юноша трясся в каком-то непонятном возбуждении, быстро поставил шампанское на столик и лихорадочно зашептал: "Всё, кончилась твоя блядская жизнь, одевайся - станешь моей женой, брошу институт, вернусть на родину, буду с отцом воевать, а ты рожать детей и хранить семью".

Вот тут дерьмом арабской весны завоняло в полную силу. Я хорошо знала этот запах, сразу проснулась злость, и я насмешливо ответила: "Иди домой и больше здесь с такими заявами никогда не появляйся, здоровее будешь".

"Ах так!" - Заорал юноша и выдернул откуда-то из-под пиджака здоровенный кривой кинжал, изукрашенный арабскими надписями: "Сдохни, шлюха! Не хочешь быть моей, не будешь ничьей!"

На чистых рефлексах я толкнула его ногой в грудь и, схватив бутылку шампанского со столика, добавила сбоку по голове. Ваджих отшатнулся от кровати, упал на задницу и громко ударился головой об стену.

Тут же распахнулась дверь, и в спальню влетел Паша. Мгновенно оценив ситуацию, он за запястье схватил руку моего потенциального жениха, подставил бедро и сломал её в локтевом суставе. Кинжал беззвучно упал на ковер с длинным ворсом. Ваджих заорал так, что заложило барабанные перепонки. Однако, Паша по всей видимости, останавливаться не собирался. Подняв проштрафившегося клиента за искалеченную руку, он подставил локоть за плечо Ваджиха и сломал её еще и в плечевом суставе. Вопль стал значительно выше по тону.

"Если Паша сломает ему что-нибудь ещё, получится уже ультразвук" - отстраненно подумала я про себя.

Как будто прочитав мои мысли, тот коленом врезал восточному юноше по ребрам, которые отвратительно при этом захрустели. Вопль перешел в визг, а Паша, открыв дверь выкинул Ваджиха в холл. Похоже, сие был еще не конец, поскольку подняв извивающегося жениха с пола за волосы, он отработанным движением воткнул кулак тому в солнечное сплетение. Громкие звуки прекратились, раздался тихий хрип и изо рта неудачливого клиента потекла кровь. Отпустив голову, безжизненно стукнувшуюся об пол, Паша поднял ногу, целясь каблуком в висок, но тут кто-то заорал: "Отставить, боец!" - и на месте происшествия нарисовался голый Лёша, с которого струями стекала вода.

"Ну заебись, на пять минут одних оставить нельзя, жмуров нам только здесь не хватало! Душ с вами хуй спокойно примешь".

"Леш, ты бы пиздел поменьше, сачок хуев, этот упырь пытался нашу суперзвезду пришить, вон, смотри какую пику с собой притащил, а ты в душе яйца намываешь - так что за тобой косяк, не за мной".

"Ладно, замнём. Живой ещё?"

"Пока да, но я вообще бля не понимаю, в чём проблема? Нахуй он нам здесь нужен? Ночью отвезем в багажнике в лес, да закопаем."

"Паш, мысли стратегически - мы уже не в горах. Если этот малолетний гандон сюда приперся, значит не просто так, кто-то за ним стоит и очень непростой. Смотри - этош зверёк, вспомни как Петрович отказывался брать их на обслуживание и он в своём праве - его тема, его контора и его бабки. Но начальство настояло - политика, ебена мать, необходимо поддерживать хорошие отношения с нашими черножопыми партнёрами и вот результат, бля. Так что мочить его пока нельзя - звони Петровичу".

Иван Петрович прибыл через десять минут. Выслушав рассказ от участников событий и поглядев на бесчуственно раскинувшееся тело, он распорядился: "Привести в чувство".