Шанталь. Против течения

Ирада Нури Шанталь. Против течения

© Эксмо, 2020

Часть 3 Фаворитка

Глава 17

Париж, Дворец Тюильри

Шёл тысяча шестьсот восемьдесят третий год. Морозным мартовским утром, вспугнув стаю ворон, с недовольным карканьем взметнувшуюся ввысь, два всадника пронеслись во весь опор по обледенелой дороге. Низко пригнувшись к шеям лошадей, они, казалось, полностью слились с ними, став единым целым. Словно два кентавра, ожившие и каким-то чудесным образом спустившиеся с картины античного мастера, они, радуясь желанной свободе, неслись вперёд.

Куски замёрзшей тёмной грязи вылетали из-под копыт, издающих гулкий, местами чавкающий звук. Казалось, всадников вовсе не заботят собственные жизни, потому что вместо того, чтобы попридержать коней, они то и дело пришпоривали их и подбадривали криками.

Восторженная толпа, собравшаяся по такому случаю на широком конюшенном дворе, аплодисментами поддерживала своих фаворитов. Прошло уже больше четверти часа, а лидер до сих пор не был выявлен.

Но вот дистанция между несущимися бок о бок всадниками стала увеличиваться. Тот, кто был поменьше ростом и более хрупкого телосложения, не желая мириться с ничьей, поднял хлыст, посылая скакуна вперёд. Это было сродни самоубийству. Толпа, как завороженная следившая за каждым его движением, пораженно ахнула, а две особо чувствительные дамы, потеряв от волнения сознание, весьма удачно упали прямо в объятья сопровождавших их кавалеров.

Не желая уступать, второй всадник последовал его примеру, но то ли первый скакун оказался выносливей, то ли второй – менее резвый, только его миниатюрный соперник легко преодолел последний рубеж и под ликующие вопли собравшихся первым ворвался во двор конюшни.

Не сбавляя хода, победитель, чуть перегнувшись через луку седла, выхватил из рук распорядителя главный приз – перстень с огромным, величиною с голубиное яйцо бирманским рубином и под радостный хохот присутствующих стащил с головы плотно сидевшую и завязанную под подбородком простую фетровую шляпу без каких-либо украшений. Каскад золотистых локонов густым водопадом опустился до самой талии, вызвав очередной шквал аплодисментов и восторженных восклицаний. Надев кольцо на указательный палец, победитель, а точнее сказать – победительница, подняла правую руку вверх, демонстрируя всем свой трофей.

– Вы проиграли, Веренн, – не сходя с коня, насмешливо обратилась она к заметно поникшему сопернику.

Тому оставалось лишь скрипеть зубами от досады. И дело было вовсе не в том, что ему, опытному наезднику, не удалось обскакать дерзкую девчонку, а в том, что в случае победы ему был обещан поцелуй, о котором, к вящему сожалению, теперь придётся навсегда забыть.

Ах, этот поцелуй! О нём мечтали все, кто хоть раз имел счастье повстречать юную принцессу Шанталь, три месяца назад самым чудесным образом воскресшую из мёртвых и появившуюся при французском дворе. Скольких свели с ума её свежесть и непревзойденная красота! Поэты наперебой посвящали оды сражающим наповал прекрасным глазам принцессы; придворный композитор месье Люлли отличился тем, что посвятил ей целую увертюру, которую обещал включить в одну из своих новых опер; лучшие живописцы Лебрён и Миньяр бились за право писать её портрет, а знаменитые куафёры мечтали создавать шедевры парикмахерского искусства из её шелковистых волос.

Что же касается придворных, то пределом мечтаний для них было слегка дотронуться до края её платья во время танцев, что уж говорить о величайшей чести поцеловать ей руку или хотя бы заговорить о погоде!

Она же, подобно загадочной луне на темном небосклоне, то появляясь, то скрывая свой лик за облаками, по-прежнему оставалась недосягаемой для них, простых смертных. Покровительство первых лиц государства давало Шанталь просто неограниченные возможности, которыми она вовсю пользовалась. То, что для других считалось недозволенным, могущим вызвать порицание, принцессе тотчас же прощалось. Стоило ей только невинно похлопать густыми ресницами или обнажить в улыбке жемчужные зубки, как все вокруг без исключения падали к её ногам. Задумай другая устроить в начале марта скачки на пари, её давно бы объявили парией и предали анафеме за недостойное поведение. Зато, когда юная Шанталь прилюдно бросила вызов похваляющемуся своей ездой герцогу Веренну, её не только никто не осудил, напротив, каждый выказал желание лично присутствовать на состязании, чтобы иметь удовольствие лицезреть, как принцесса поставит на место зарвавшегося придворного.

Её очередная выходка, о которой тотчас же доложили королю, вызвала столь явный интерес у монарха, что он пожелал самолично выбрать для неё приз, для чего распорядился принести из своей сокровищницы огромный квадратный рубин, преподнесённый ему в дар послами одного восточного владыки.