Шанс, в котором нет правил [черновик]

— Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками; будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы, — немедленно процитировал Аркадий Петрович. — Если вы когда-нибудь встретите этих дураков и они еще будут живы, объясните им: пусть поупражняются для начала на змеях и скорпионах, а потом уж переходят к тем, кто им явно не по зубам.

— Но ведь они оказались достаточно убедительны. Для Кошелева, — как бы невзначай возразил Габриэлян.

Аркадий Петрович резко развернулся от двери в саркофаг. В последний раз такое выражение лица у него Габриэлян видел в тот достопамятный вечер, когда в группу поступил Олег.

— Вот как? А вам известно, Вадим Арович, что бес — или, как вы его называете, симбионт — первым делом атакует экзорциста? Вы не знаете, этот… мистик-дилетант, он на каком свете?

«Ноль хитов»…

— Не имею ни малейшего представления, Аркадий Петрович, — честно сказал Габриэлян.

* * *

…Свет был сильный, но рассеянный — и оттого мягкий, даже какой-то нежный, как снег. Эней сфокусировал зрение — насколько смог. Смог он неважно, но в размытых очертаниях двух фигур над собой узнал Костю и Эмет, хозяйку базы, главного врача в ораниенбаумском санатории «Ракиты». Санаторий специализировался на реабилитации после косметической хирургии: людям требовалось место и время, чтобы привыкнуть к новым лицам — и чтобы знакомые успели отвыкнуть от их прежней внешности.

— Сколько пальцев я показываю? — спросила Эмет.

Эней с силой зажмурился, потом раскрыл глаза и еще раз сфокусировал зрение.

— Три.

— Как вы себя чувствуете?

Эней провел деревянным языком по вспухшим губам и сказал:

— Как Бог.

— Шутку понял. Смешно, — отозвался Костя. По тону было понятно, что шутка ему не понравилась.

— А я не шутил. Почти. Что было-то? Я бесновался?

— А должен был? — Костя нагнулся и посмотрел ему прямо в глаза.

— Да по идее нет. По-моему, внутрь я его все-таки не пустил.

Эмет раскрыла маленькое зеркальце и поднесла к самым глазам Энея. Ох… Это я, что ли?

— Ты зачем себе глаза выцарапать пытался? — спросил Кен.

— Это… не глаза, — Эней вспомнил, что было по другую сторону завесы беспамятства, и его передернуло.

— Вы его так не пускали, — прохладно пояснила Эмет.

— И это тоже? — с трудом подняв руку, Эней показал на ее вспухшую переносицу.

— Видимо, да. Видимо, вы меня за кого-то не того приняли.

Эней точно знал, за кого он ее принял. Но не готов был сейчас никому об этом рассказывать. Он собирался отдать распоряжение по операции, и ему очень нужно было показать, что с головой у него все в порядке.

— Что это было… с вашей точки зрения? — спросил он.

— С моей точки зрения… — Эней вдруг понял, что горечь и досада, которые слышатся в голосе Эмет, направлены не на него, а на самое себя. — Это была грубая врачебная ошибка. Я решила, что ваш шок имеет геморрагическую природу. Я решила, что ваши попытки вырваться из манипуляционной — это запоздалый патологический рефлекс, что вы почему-то вернулись к эректильной фазе шока…

— Хотя по идее так не бывает, — вставил Костя.

— По идее многого не бывает, но иногда случается, — возразила Эмет.

— Это я к тому, — сказал Костя, — что виноват на самом деле я. Это я священник. Это я должен не забывать про такие штуки. А я забыл.

— Баста, — оборвал их Эней. — Как командир, я приказываю вам считать, что это моя вина. Я не должен был лезть к нему с экзорцизмом. Или хотя бы продумать последствия. Все последствия, я имею в виду.

— Ау, кэп. Ты был под Поцелуем.

— А я об этом знала — и не приняла во внимание, — заключила Эмет. — В общем, когда мы зашили половину ваших ран, вы внезапно вскочили, и начали ломиться в дверь, а на все попытки уложить вас обратно реагировали… — она потерла разбитый нос, — неадекватно. Говорили с кем-то невидимым. Выкрикивали что-то вроде псалма.

— Благословен Господь Бог мой, научивший руки мои битве и персты мои брани… — пробормотал Эней.

— Да, именно это. Значит, вы помните…?

— Я помню совсем другое, но это долгий разговор. Дальше что было?

— На помощь пришел Чеддер и мы смогли вас зафиксировать. Жестко. Ввели седативы, продолжили обработку ран. Но вы не засыпали, вы продолжали чувствовать боль, и что хуже всего, у вас наблюдались шоковые явления, которые должны были пройти, потому что вам ввели уже двойную дозу противошоковых…

— А я в это время был на связи, — Костя не уточнил с кем, Эней понял и так. — В соседнем домике. И даже не приходил проверить, как ты тут.

— Это была вторая моя ошибка, — беспощадно добавила Эмет. — Я не обращалась к… специалисту, пока не исчерпала традиционных средств…

Костя поморщился.

— …И даже когда я их исчерпала, я позвонила сначала Эвану.

— Вы действовали по инструкции, — попытался утешить ее Эней. — И все хорошо, что хорошо закончилось, большое вам спасибо.

— Закончилось? — подозрительно спросил Костя. — Ты уверен?

— Да, Белка. Уверен. Можешь для успокоения приклеить ко мне дароносицу до утра.

— Ты и это помнишь?