Шанхайский регтайм

      Вернусь из экспедиции, буду писать дяде, чтобы помог с переводом в более цивилизованное место. Звучит несколько малодушно, но два года я отслужил верой и правдой в самой глуши и считаю, что мои способности и рвение к службе можно использовать с большей пользой. Если правда, что за участие в нынешней экспедиции полагается награда, то пусть заменят ее переводом в полк, расквартированный в европейской части империи.

      Времена великого Скобелева прошли, а прозябание в захолустье – не лучшая судьба для молодого и перспективного офицера, с отличием выпущенного из училища. За два года службы не раз удостаивавшегося похвалы начальства.

      Вечером натолкнулись на кострища и следы ночевки небольшого отряда всадников. Проводник с казаками говорят, ночевало человек двадцать. Не меньше.

      Самар считает, это был купеческий караван или шайка разбойников. Все в очередной раз переполошились. Еремеев каждую ночь так часто отрывается ото сна проверять караулы, что днем дремлет верхом. Даже начинает похрапывать».

"25 июня 1883 года

      Сегодняшний день навсегда останется в моем сердце кровоточащей раной. Началось с того, что одна из вьючных лошадей попала копытом в заросшую травой расщелину и сломала бабку. Бедное животное пришлось пристрелить. Человек суеверный, мистически настроенный назвал бы это предзнаменованием. Не знаю. Может и так.

      Через несколько часов караван начал огибать горный склон, поросший густым кустарником и усеянный скальными обломками. По правую руку было глубокое ущелье с речкой на дне. Я ехал рядом с капитаном и поручиком. Абдул с племянниками, трое казаков двигались впереди, шагах в ста от нас. Едва они скрылись за скальным выступом, после которого начиналась этакая альпийская лужайка, как по нам дали ружейный залп. Вначале я даже не понял, что произошло. Вообразил, начинается гроза, и посмотрел на небо.

      Вокруг стали ржать, шарахаться кони, истошно закричал раненый в грудь казак Панаев. Оглядевшись, господин капитан указал рукой куда-то вверх. В той стороне над камнями клубился пороховой дым. К нам подъехал сотник и крикнул, что задерживаться ни в коем случае невозможно: необходимо продолжать движение, иначе нас всех перебьют. Взявшись за винтовки, часть казаков изготовилась к стрельбе, но господин капитан, сотник стали командовать: "Вперед! Все вперед! Не останавливаться!".

      Мы пришпорили лошадей и, не обращая внимание на узость тропы, поскакали вслед за проводником. Лошади двух драгун и какого-то казака, оступившись, упали. В результате нижний чин Прохоров получил перелом правого запястья, а казак, не знаю его фамилии, вывихнул ногу. Из-за падений суматоха усилилась еще больше и, когда мы - офицеры, с десяток нижних чинов, сворачивали на лужайку, остальные сгрудились позади, мешая друг дружке проехать. Как рассказывали драгуны, добавили неразберихи ослы, которые частью заупрямившись, остановились как вкопанные. Остальные животные рванулись вперед так, что таинственным образом оказались впереди всех, хотя всегда двигались в хвосте каравана.

      Засевшие на горе разбойники воспользовались возникшей задержкой и дали второй залп. Если от первых выстрелов погиб один казак, а один был тяжело ранен, то вторым залпом убило на месте трех драгун и четверых казаков. Еще восемь человек получили различные ранения. Людей охватила паника.

      Оказавшись на лужайке, я увидел, как спешившись, наш проводник с племянниками и двумя казаками стреляют по спускающимся с горы людям. Через минуту Еремеев с остальными казаками поддержали наш авангард своим огнем. Получив отпор, атакующие разбойники залегли.

      Господин капитан приказал драгунам спешиться. Я так же слез с лошади. Взяв в руки винтовку, засел за большим камнем. Стрелять не спешил: занятая позиция не позволяла достаточно хорошо обозревать местность. Позади меня загремели выстрелы. Оборотившись, я увидел, что десяток драгун под командой унтер-офицера ведут у поворота перестрелку с разбойниками, атаковавшими нас на тропе. Другие солдаты, возглавляемые поручиком Понятовским, карабкались по горному склону, чтобы поднявшись, зайти к нападавшим в тыл. Сказалась привычка к военной службе: наши воины быстро преодолели неожиданность коварного нападения и вели себя достойно, беспрекословно слушаясь командиров.

      Тут я заметил, как над поднимающимися вверх драгунами, появились несколько разбойников и сделал по ним три, или четыре выстрела. Не могу утверждать с уверенностью,  удалось ли мне попасть в кого-то из врагов, но они залегли. А когда драгуны поддержали меня огнем, то поспешно отступили и скрылись за камнями.

      Бывшие впереди казаки Еремеева стреляли метко и, передвигаясь по-пластунски, приближались к противнику, который прекратил наступление и рассеялся по склону. За время боя на альпийском лугу разбойники ранили двух драгун и убили еще одного казака. Мы же нашли потом среди камней и кустарника шестерых убитых, пятерых раненых. И множество следов крови, оставленных подстреленными.