Шанхайский регтайм

      Выяснилось, что седоусый, с гвардейской выправкой дипломат познакомился с пилотом пару дней назад в шахматном уголке "красного клуба" при совпосольстве. Оба любили шахматы и сыграли несколько партий. Сейчас за столом договорились о новой встрече, чтобы продолжить на днях. От древней игры разговор перескочил на политику, советско-афганские отношения. Причем, Владислав Игоревич проявил к Юсуфу большое внимание, интересуясь его мнением, как представителя туземной молодежи, о королевских реформах. В ответ господин Аббассов восторженно отозвался о его величестве и выразил полное одобрение новой политике, обещавшей превратить Афганистан в передовую страну.

      Буфетчица принесла кофе и завернутую в золотую бумагу коробку с эклерами, перевязанную розовой ленточкой с пышным бантиком.

      - А вы - сладкоежка, Владислав Игоревич, - пилот вылил в стакан остатки вина из бутылки. - Вот не подумал бы.

      - Это для моей дочки Марины, - улыбнулся бывший дипломат. - Она у меня любительница...

      - А где вы ее прячете? - нагло спросил Филимонов.

      - Хотите познакомиться? - весело перешел в атаку Владислав Игоревич. - На следующей неделе у меня соберутся на ее именины несколько старинных друзей. Думаю, она будет рада познакомиться с молодыми людьми.

      - Я, как комсомолец, не признаю именин, - начал пилот, - но, чтобы сделать приятное молодой девушке... Куда и когда придти?

      - Минутку, - Владислав Игоревич вынул потертый бумажник, извлек две визитные карточки.

      - Кстати, господин Аббассов, - он повернулся к Юсуфу, - моя дочь будет рада познакомиться с таким передовым представителем современной афганской молодежи, как вы. Она редко где бывает, поэтому новые знакомства ей не помешают, - он проставил на визитках карандашиком дату и время. - Прошу. Будем рады.

      - Очень любезно с вашей стороны, - Юсуф спрятал карточку и поклонился. - Извините, но мне пора. До встречи, господа.

      Пилот с бывшим дипломатом попрощались, и молодой "бухарец" отправился дальше по своим делам. Вечером он показал "дяде" визитку Пурятинского. Абдалла поинтересовался, при каких обстоятельствах они познакомились. Выслушав ответ, сжато, но насыщенно прокомментировал:

      - Любопытный старик. Из царских дипломатов. Создал свою агентурную сеть... После Октябрьского переворота перешел на сторону большевиков, был полпредом. Одно время чуть ли не всей политикой здесь заправлял, с турками и немцами вовсю работал. Потом зарвался. Дали по шапке и отстранили. Говорят, под суд хотели отдать...

      - Почему здесь живет? - поинтересовался Юсуф. - Или продолжает работать?

      - Нет, - Саидов отрицательно покачал головой. - Боится возвращаться. Знает, что рыльце в пушку. У него имеется любопытный архив. Много интересных документов, досье на разных людей. Хотел с ним в Европу уехать, но из Москвы на афганцев давят, чтобы не выпускали. Вот и сидит.

      Абдалла ненадолго задумался и добавил, что контакт с Пурятинским терять не следует. Юсуфу нужно сходить к нему домой и попытаться разведать, чем "дышит" старик.

      - Дочка у него не родная, - припомнил "дядя". - Сейчас ей лет семнадцать-восемнадцать. Говорили, что подобрал где-то совсем маленькой сироту. Я даже раньше думал, что он как наложницу ее использует. Но выяснил, что за дочку держит, очень любит и во всем потакает. Воспитал, словно русскую барышню. Ладно, сходишь к ним познакомишься.

* * *

      Первый полет закончился ничем. Замерзая в открытой кабинке, Юсуф провел шесть самых неприятных часов в своей жизни. Постоянная вибрация и тряска, от которой все время казалось, что аэроплан вот-вот развалится. Когда "Р-1" попадал в воздушные ямы, то сердце молодого человека проваливалось вместе с машиной. Желудок же, наоборот, устремлялся вверх и застревал где-то в глотке. В лицо пассажира, наполовину скрытое очками-консервами, непрерывно бил ледяной ветер, на расстоянии вытянутой руки проплывали густые серые облака, а внизу тянулась складчатая коричневая местность. Слева гораздо ближе, чем хотелось бы видеть, возвышались черные горы с белыми снежными вершинами.

      Помимо неприятных ощущений полет не принес Юсуфу никаких других результатов. Прокладывая курс, пилот сделал ошибку в расчетах, и они так и не отыскали нужное селение. Пришлось через два дня вылететь снова. На этот раз поселок оказался там, где ожидалось. С полсотни домишек были разбросаны по склону горы. В нескольких километрах от него виднелась подходящая для посадки площадка. Филимонов показал рукой в черной перчатке с раструбом, что идет на снижение.

      Приземлились удачно, если не считать того, что, когда колеса крылатой машины ударились о землю, зубы Юсуфа клацнули, до крови прикусив язык. Сплевывая алую слюну, он вылез из кабины и поспешно отошел от аэроплана. Руки и ноги продолжали вибрировать, несмотря на отсутствие тряски. Наконец, пилот заглушил мотор, и вокруг "Р-1" воцарилась тишина.

      - Ну и что будем делать? - спрыгнул на землю Филимонов.

      Мягко ступая меховыми унтами, в кожаной куртке, перетянутой ремнями, с летной сумкой и деревянной кобурой на боку пилот подошел к мочившемуся в сторонке Юсуфу.