Шанхайский регтайм

Прохаживаясь по гостиной, Юсуф обратил внимание на большое фото, где хозяин дома в френче с орденом Боевого Красного Знамени на груди стоял рядом с Амануллой-ханом. Позади короля и дипломата виднелся автомобиль, смешанная группа военных. Среди мундиров афганских гвардейских офицеров выделялись красноармейские гимнастерки с "разговорами". Заметив взгляд молодого бухарца, Владислав Игоревич с гордостью рассказал, что в свое время фактически он был зачинателем отношений между молодой революционной Россией и таким же молодым Афганским королевством, решившим сбросить с себя иго британского протектората.

— Да, дорогой Юсуф, — подтвердил господин Арман Абдмохаммед. — Наш уважаемый хозяин в двадцатые годы приложил немало усилий, чтобы между Афганистаном и СССР были добрососедские отношения. Его величество часто вспоминает о твоей работе на благо наших государств, — сказал пуштун с важностью.

— Благодарю, — ответил Пурятинский. — Падишах, как всегда, добр ко мне, — он вежливо улыбнулся. — Мы начинали, когда только-только закончилась Великая война, и старые империи рассыпались одна за другой, а на наши плечи легла огромная ответственность, — продолжил дипломат. — В те времена старое устройство мира с болью и кровью отходило в прошлое. Многие политические деятели цеплялись за устаревшие взгляды и смотрели на ситуацию с изживших себя позиций. Но молодой падишах изначально проявил себя, как замечательный политический деятель и реформатор. Я всегда считал и считаю, что хан Аманулла — великий человек, опередивший свое время! Нужно было обладать настоящим политическим чутьем, чувством перспективы, чтобы разглядеть в Октябрьском перевороте начало великого будущего.

Не желая уступать друг-другу в верности королю, чиновник и Юсуф бурно поддержали сказанное бывшим дипломатом. Тем временем военлет болтал в сторонке с именинницей. Марина, польщенная вниманием молодого мужчины, краснела и мило улыбалась. Пурятинский прервал славословия в адрес афганского монарха и спросил дочку, не пора ли за праздничный стол?

— Ой! — девушка снова зарделась. — Минуточку, я схожу, посмотрю закончила ли Гуль накрывать… Я сейчас, — и она выскользнула из гостиной.

Тут же вернувшись, именинница радостно пригласила всех в столовую, где ждал накрытый стол. На белоснежной накрахмаленной скатерти стоял сервиз дореволюционного, произведенного фирмой Попова фарфора. Столовое серебро украшала монограмма хозяина дома, а на гранях фужеров и рюмок богемского хрусталя вспыхивали радужные блики. Приборов было не меньше дюжины и, когда хозяева с гостями расселись, большая часть стульев оказалась свободна.

Владислав Игоревич лично откупорил бутылку "Вдовы Клико", не забыв упомянуть, что куплена она до начала Великой войны. Во время последней командировки в тогда еще Санкт-Петербург, превратившийся буквально через несколько месяцев в Петроград. Юсуф хотел отказаться от вина, но господин Арман Абдмохаммед насмешливо улыбнулся и сказал, что не стоит обижать хозяев из-за предрассудков.

— Мракобесы и лицемеры толкуют Коран, как им вздумается, — говорил он, — и каждый на свой лад пытается лишить людей удовольствий. Пророк ничего не говорил ни о русской водке, — чиновник кивнул в сторону запотевшего графина, — ни о замечательном французском коньяке, которым я надеюсь, — он улыбнулся Пурятинскому, — мой друг еще порадует нас сегодня. Пророк Мохаммед говорил лишь о финиковом вине… И потом, отказаться выпить за нашу дорогую именинницу, — Арман отвесил поклон в сторону девушки, — будет просто верхом невежливости. Не стоит такому молодому и прогрессивному человеку, как вы, уподобляться провинциалам.

— Давайте выпьем, — не выдержал военлет и, поднявшись, отсалютовал виновнице торжества фужером. — За твою красоту, дорогая Марина, — и он лихо опрокинул в рот шампанское.

— За тебя, доченька, — Пурятинский сделал глоток вина и чмокнул девушку увлажнившимися губами в смуглую щечку. — Будь счастлива и всегда здорова.

Юсуфу ничего не оставалось, как присоединиться к тосту и смущенно пригубить вино под насмешливым взглядом господина Абдмохаммеда. Чиновник же с видимым удовольствием отпил половину своего бокала и тяжело опустился на стул. Глядя на него Юсуф подумал, что такой старый прохвост, уж точно не упустит в жизни ни одно из удовольствий. Тот заметил его взгляд. Делая паузы в еде, стал рассказывать молодому человеку, что в Афганистане всегда спокойно относились к алкоголю и традиционно употребляли легкое местное вино. Не говоря уже об арабских братьях в древние времена. В подтверждение своим словам господин Арман вспомнил великого Омара Хайама и процитировал к месту несколько рубайат (41).

— Замечательный поэт, — отозвался Пурятинский и предложил новый тост — за великого реформатора, чьим гостеприимством он пользуется и по сей день, за его величество Амануллу.

Юсуф выпил этот тост без возражений и с опаской посмотрел на военлета, который налил себе еще водки.

* * *