Шанхайский регтайм

После сладкого принесли кальян и говоруны притихли. Если бы в зале вдруг появились прекрасные девы в чадрах и шальварах, то это было бы продолжением достойным сказок Шахерезады. Но сказки для того необходимы нам, дабы расцвечивать причудливыми узорами фантазии серую ткань действительности. Однако Афганистан не Турция с Египтом, танцовщицы так и не появились. Танец гурий заменила прогулка на конюшню хана, где он долго хвастался жеребцами. Я равнодушен к лошадям и со страхом думаю о сотнях верст, которые мне предстоит преодолеть верхом на своей Звездочке. Господа топографы в отличие от меня прекрасно разбираются в лошадиных достоинствах и долго восхищались статью какого-то жеребца. Не упустив случая вспомнить о том, что у него имеется конюшня, Понятовский пустился в рассказ о верховой травле волков. На мой взгляд, довольно варварская забава.

Напоследок нам показали мужской танец под барабан и дудки, а так же некое подобие вольтижировки, во время которой слуги хозяина носились перед нами на лошадях. Всадники воинственно кричали и палили из винтовок в воздух. Мы усердно хлопали в ладоши, затем капитан одарил ханское воинство серебряными рублями.

Близился вечер, когда мы, наконец, откланялись и вернулись в город. Заждавшийся сотник Еремеев сгорал от любопытства. Он приставал ко мне с расспросами, но чувствуя себя предельно утомленным, я ограничился очень кратким пересказом происшедшего. Кажется, казак подумал, что я зазнался, но сейчас мне как-то все равно. За прошедший день я наговорился так, что охрип.

С удовольствием отужинал гречневой кашей с мясом.

По возвращению господа топографы засели в комнате капитана и с тех пор не появлялись. Наверное, обсуждают произведенное на хана впечатление. Забавно.

Хотел выйти, побродить по городу, но после ужина сразу отяжелел и почувствовал непреодолимое желание лечь спать. Допишу дневник и тут же лягу.

За исключением часовых все нижние чины собрались во дворе, покуривают табачок и время от времени над чем-то хохочут. По-видимому, бывшие в нашем эскорте казаки делятся впечатлениями о дворце хана. Остальные обитатели караван-сарая, как правоверные мусульмане, недавно совершили намаз (40) и уже разошлись по своим комнатам."

Кабул, 1928 год

Выслушав отчет о полете, успешных переговорах и переданных вождю деньгах, Саидов сдержанно похвалил:

— Неплохо. В конце недели полетите снова, доставите горцам патроны и пулемет. Сейчас отдыхай, на базаре я справлюсь сам… В пять часов к Филимонову, поедете вместе к Пурятинскому.

— Точно, — кивнул Юсуф. — У его падчерицы именины, а я совсем забыл о них. Нужен подарок.

— Подберешь что-нибудь в лавке, или у соседей. Недорогое.

Абдалла вернулся на рынок, а молодой человек прилег вздремнуть. В нужное время напольные часы разбудили его звонким боем. Юсуф совершенно не выспался, но делать было нечего, пришлось вставать. Для того, чтобы окончательно придти в себя, выпил чашечку крепкого кофе. Вскипятил воды из колодца в большом котле. Гремя медными кувшинами и тазами, помылся, тщательно побрился опасной бритвой. Внимательно осмотрел в зеркале загорелое, обветренное лицо и обработал квасцами маленький порез у кадыка. Занялся своим гардеробом. Бухарский халат к случаю не подходил, и Юсуф оделся совершенно по-европейски: рубашка с накрахмаленной манишкой, галстук бабочкой, серый в черную полоску костюм и начищенные до зеркального блеска серые с черными носами туфли. Поверх драповое пальто и на голову — круглую каракулевую шапочку.

Выйдя из дому, взял на соседней улице экипаж. На рынок в дядину лавку не поехал. Купил подарок в британском магазинчике, неподалеку от совпосольства. Флакончик цветочных духов и огромную, размалеванную слонами с тиграми коробку засахаренных индийских фруктов. Затем поспешил к летчику в гостиницу.

Военлет долго не открывал дверь комнаты: спал после полета. Когда же заспанный Паша наконец-то появился на пороге, то пришлось минут пять втолковывать ему, куда и зачем нужно сейчас ехать. В ответ на слова "бухарца" он только бессмысленно таращил мутные глаза. Оказалось, что приземлившись, летчик на радостях "обмыл" с Черепахой удачное возвращение.

Морщась от злости, Юсуф загнал пилота в душевую и заставил постоять под струями ледяной воды. Постепенно взгляд трезвеющего Филимонова приобрел осмысленное выражение. Обмотав махровым полотенцем широкие чресла, Павел сунул в рот папиросу и стал бриться. "Бухарец" тем временем сходил в посольский буфет и приобрел дюжину любимых именинницей пирожных. Разговорился с продавщицей о цветах. Услышав, что у дочки бывшего полпреда сегодня "день ангела", тетка отвела Юсуфа к посольскому садовнику, и тот, войдя в положение, срезал в теплице семь алых роз. Буфетчица завернула букет в "серебряную" бумагу и украсила красной шелковой ленточкой. Попросила передать "девочке" ее наилучшие пожелания.

* * *