Шамал. В 2 томах. Т.1. Книга 1 и 2

– Да, конечно, – тут же сказала она. Мешанг был теперь главой семьи, и его указаниям полагалось подчиняться беспрекословно.

– Год и один день давным-давно прошли, разве нет?

Шахразада просияла.

– Для меня честь сообщить тебе, дорогой Мешанг, что Аллах, возможно, благословил нас, у меня задержка на день или два.

– Хвала Аллаху. Это стоит отпраздновать! Отец был бы так доволен. – Он похлопал ее по руке. – Хорошо. Теперь, как быть с ним, с твоим мужем? Сейчас был бы самый подходящий момент для развода, не правда ли?

– Нет! О, как ты можешь говорить такие вещи? – вырвалось у нее прежде, чем она успела остановиться. – О, ни в коем случае, о нет, это было бы ужасно, я скорее умру, это было бы кош…

– Замолчи, Шахразада! Подумай! – Мешанг был поражен ее дурным поведением. – Он не иранец, не мусульманин, у него нет денег, нет будущего, он едва ли достоин быть частью рода Бакраванов, разве ты не согласна?

– Да-да, конечно, я… я согласна со всем, что ты говоришь, но, если мне будет позволено добавить… – торопливо заговорила она, опустив глаза, чтобы скрыть свой шок, проклиная себя за то, что не сумела разглядеть, насколько Мешанг был против ее Томми, что он стал врагом, с которым надо вести себя осмотрительно. Как я могла быть такой наивной и глупой? – Я согласна, что тут могут быть проблемы, мой дорогой, согласна со всем, что ты говоришь… – услышала она свой голос, говоривший ему это самым медоточивым тоном, пока ее мозг работал со скоростью света, анализируя, отбрасывая, пытаясь составить план – на сейчас и на будущее, – потому что без благоволения Мешанга жизнь стала бы очень трудной. – Ты самый мудрый из всех, кого я знаю… но, может быть, мне будет позволено сказать, что это Аллах поставил его на моем пути, отец согласился на мой брак, поэтому, пока Аллах не уберет его с моего пути и пока Он направ…

– Но теперь я глава семьи, и все изменилось. Аятолла все изменил, – резко выговорил он. Локарт ему никогда не нравился, он был противен ему как один из неверных – главной причины всех их бед, прошлых и настоящих, он презирал его как человека, вторгшегося туда, где ему не место, как ненужную статью расходов, но, поскольку у него не было власти вмешаться и из-за молчаливого согласия отца, он держал эти чувства при себе. – Тебе не нужно забивать свою милую головку такими вещами, но революция изменила все. Мы живем сейчас в другом мире, и в свете этого я должен думать о твоем будущем и о будущем твоего сына.

– Ты совершенно прав, Мешанг, и я благословляю тебя за заботу обо мне и моем ребенке, какой ты чудесный, и как нам повезло, что ты печешься обо всех нас, – сказала она, вернув себе самообладание. Она продолжала льстить, уговаривать, извиняться за дурное поведение, используя всю свою хитрость, не давая ему вставить ни слова и переводя разговор на другие темы. Потом, в нужный момент, она сказала: – Я знаю, что ты, должно быть, очень занят. – Она встала с улыбкой. – Вы с Зарой будете дома к ужину? Кузен Карим придет, если его отпустят с базы, это будет так весело, правда? Я не видела его с… – она вовремя спохватилась, – с неделю, а то и больше, но самое главное, Мешанг, повар готовит твой любимый хореш, как раз такой, какой ты любишь больше всего.

– О? В самом деле? О, ну да, да, мы придем… только скажи ему, чтобы не клал слишком много чеснока… теперь по поводу твоего му…

– О, чуть не забыла, Мешанг, дорогой, – выпалила Шахразада, выкладывая последнюю – на данный момент – карту. – Я слышала, ты дал Заре разрешение принять участие в Марше женщин послезавтра, ты такой внимательный и понимающий.

Она увидела, как он вспыхнул, и рассмеялась про себя, зная, что Зара была настроена пойти так же решительно, как он против этого возражал. Гнев вскипел в нем и прорвался наружу. Шахразада терпеливо его слушала, взирая на него чистыми, бесхитростными глазами, послушно кивая во всякий подходящий момент.

– Мой муж согласен с тобой полностью, дорогой Мешанг, – сказала она с должной долей убежденности. – Да, совершенно согласен, дражайший брат, и я обязательно напомню Заре, если она меня спросит, о том, что ты чувствуешь… Не то чтобы это что-то изменило для нее, или для меня, потому что в этом марше протеста мы примем участие. – Она легко чмокнула его в щеку. – До свидания, мой дорогой, постарайся не работать слишком много. Я обязательно передам повару про хореш.

Потом она тут же пошла к Заре и предупредила ее, что Мешанг все еще в бешенстве из-за предстоящей демонстрации.

– Это смешно! Все наши подруги там будут, Шахразада. Он что, хочет нас опозорить перед нашими подругами?

Вместе они составили план. К этому времени было уже далеко за полдень, и Шахразада поспешила домой, чтобы распорядиться насчет хореша:

– В точности так, как господин любит, и если ты переложишь чеснока и хореш не будет идеальным, я… я скажу Ашабагеху-прорицателю, чтобы он навел на тебя дурной глаз! Отправляйся на рынок и купи дыню, он их обожает!

– Но, госпожа, дынь на рынке не было уже с…

– Найди! – прикрикнула она и топнула ножкой. – Не может быть, чтобы ее нельзя было найти!