Шамал. Том 2

Встревоженный, он как мог быстро закончил с бумагами. В кассе лежало сто тысяч риалов. Он оставил деньги на месте, снова запер сейф и отправил несколько ничего не значащих телексов. Главный телекс он отправил сегодня в половине шестого в Эль-Шаргаз с копией в Абердин на случай, если Гаваллан задержится: «Перевозка по воздуху пяти ящиков с запчастями в Эль-Шаргаз для ремонта идет по плану». В переводе это означало, что Ноггер, Петтикин и он вместе с двумя оставшимися механиками, которые не смогли выбраться из Тегерана, готовились сесть сегодня на 125-й, как планировалось, и подготовка всей операции по-прежнему продвигалась успешно.

– А что это за ящики, ага? – Горани каким-то образом обнаружил копии этого телекса.

– Они из Ковисса, полетят со 125-м на следующей неделе.

– О, очень хорошо. Я прослежу за этим для вас. Прежде чем вы уйдете, не могли бы вы мне сказать, когда вернется наш 212-й? Тот, который мы одолжили Ковиссу.

– На следующей неделе. А почему вы спрашиваете?

– Его превосходительство министр и член совета директоров Киа хотел знать, ага.

Мак-Айвер вмиг похолодел.

– О? Зачем?

– У него, наверное, есть для него чартерный рейс, ага. Его помощник приходил сюда вчера вечером, когда вы ушли, и спрашивал меня. Министр Киа также хотел получить сегодня отчет по трем 212-м, которые мы отослали для ремонта. Я… э-э… я сказал, что он его сегодня получит – помощник приедет сюда сегодня утром, поэтому я не могу закрыть управление.

Они никогда не обсуждали эти три вертолета, как не обсуждали и необычно огромное количество запчастей, которые отправлялись грузовиками, легковыми автомобилями или как личный багаж – место для груза в самолетах найти было невозможно. Горани, вероятнее всего, знал, что 212-е ни в каком ремонте не нуждались. Мак-Айвер пожал плечами и положился на удачу.

– Они будут готовы в запланированный срок. Вы можете оставить им записку на полу.

– О, но это было бы невежливо. Я сам передам ему эту информацию. Помощник сказал, что вернется до полуденной молитвы, и особо просил устроить встречу с вами. У него к вам частное послание от министра Киа.

– Ну, я отправляюсь в посольство. – Мак-Айвер секунду обдумывал, как ему быть. – Вернусь так скоро, как смогу. – Он взял портфель и в раздражении заспешил вниз по лестнице, проклиная Али Киа и добавив парочку проклятий по адресу Али Бабы тоже.

Али Баба, прозванный так потому, что очень напоминал Мак-Айверу «Сорок разбойников», был льстивой половиной супружеской четы слуг, которая жила у них в квартире два года, но исчезла сразу же, как только начались открытые беспорядки. Вчера на рассвете Али Баба вернулся, улыбаясь во весь рот и ведя себя так, будто отлучился на выходные, а не отсутствовал почти пять месяцев, и с радостной настойчивостью попытался поселиться в их старой комнате: «О, всенепременно и обязательно, ага, дом должен быть безупречно чистым и готовым к возвращению ее высочества; на следующей неделе здесь будет моя жена, которая всем этим займется, а я тем временем принесу вам чай с тостом самым моментальнейшим образом, как раз как вы любите. Пусть меня принесут в жертву за вас, но я сегодня изрядно потрудился, выторговав свежий хлеб и молоко на базаре по самой ах какой разумной цене, и только для меня, хотя эти разбойники все равно дерут теперь впятеро больше, чем в прошлом году, как это ни печально, но, пожалуйста, дайте мне эту сумму прямо сейчас, а как только банк наискорейшим образом откроется, вы можете заплатить мне мое микроскопическое жалованье за прошлые месяцы…»

Чертов Али Баба, революция не изменила его ни на йоту. «Микроскопическое»? Все по-прежнему: одна буханка для нас – пять себе в котомку, ну да бог с ним, очень уж славно выпить чаю с тостами в постели – вот только не за день до того, как мы собрались улизнуть отсюда. Как, черт возьми, нам с Чарли вынести багаж из дома, чтобы он своим длинным носом не учуял неладное?

Спустившись в гараж, он отпер дверцу машины.

– Лулу, старушка, – сказал он, – прости, ни черта я не могу с этим поделать, пришло время большого расставания. Я еще и сам не знаю, как сделаю это, но я не допущу, чтобы ты стояла сожженным подношением их Богу на обочине или досталась какому-нибудь чертову иранцу, который тебя изнасилует.

Талбот ждал его в просторном элегантном кабинете.

– Мой дорогой мистер Мак-Айвер, вы чудесно выглядите и пришли рано, я слышал про все приключения юного Росса – честное слово, нам всем ужасно повезло, вы не находите?

– Да-да, действительно повезло, как он?

– Приходит в себя. Хороший человек, чертовски здорово справился с работой. Я с ним обедаю, и мы вывозим его на сегодняшнем рейсе «Британских авиалиний» – на случай, если его вычислили, тут осторожность не помешает. Есть новости об Эрикки? К нам тут финское посольство обратилось кое с какими вопросами, просят помочь.

Мак-Айвер рассказал ему о записке, которую оставила Азадэ.

– Чертовски странно. – Талбот свел пальцы домиком. – С выкупом, похоже, не все будет гладко. До нас… э-э… дошли слухи, что хан действительно очень болен. Инсульт.

Мак-Айвер нахмурился.