Шамал. Том 2

СРЕДА 28 февраля

ГЛАВА 54

Тегеран. 06.55. Мак-Айвер продолжал разбирать папки и бумаги, которые достал из большого сейфа в своем кабинете, укладывая в свой дипломат только те, что были жизненно важными. Он занимался этим с половины шестого утра, и теперь у него ныли голова и спина, и портфель был почти полон. Еще столько бумаг мне следовало бы забрать, думал он, работая так быстро, как только мог. Через час, может быть, меньше, в управлении появятся его иранские сотрудники, и ему придется прекратить сортировку.

Чертов народ, с раздражением подумал он, их никогда нет на месте, когда они нужны, зато теперь, последние несколько дней, от них просто невозможно избавиться, липнут, как мокрый лист к заднице: «О нет, ваше превосходительство, пожалуйста, позвольте мне запереть контору, умоляю вас предоставить мне эту честь…» или «О нет, ваше превосходительство, я сам открою для вас контору, нет-нет, я настаиваю, это неподобающее занятие для вашего превосходительства». Может быть, я становлюсь параноиком, но ощущение такое, будто они шпионы, которым приказано следить за нами; партнеры всюду суют нос, как никогда раньше. Словно кто-то нас выслеживает.

И тем не менее пока – постучи по дереву – все работает как хорошо отрегулированный реактивный двигатель: мы вылетаем из страны сегодня до полудня; Руди уже готов к пятнице, весь его дополнительный персонал и весь груз запчастей уже покинули Бендер-Делам и движутся на грузовиках в Абадан, куда благодаря разрешению друга Дюка Затаки пробрался «Трайдент» «Британских авиалиний», чтобы вывезти британских нефтяников; в Ковиссе Дюк уже, должно быть, припрятал дополнительное топливо, все его ребята по-прежнему имеют разрешение на вылет из страны завтра со 125-м – опять постучи по дереву, – три грузовика с запчастями уже на пути в Бушир для переправки оттуда в Эль-Шаргаз; Мастак, полковник Чангиз и этот чертов мулла Хусейн пока ведут себя нормально, постучи по дереву пятьдесят раз; в Ленге у Скрэга проблем не возникнет: полно каботажных судов для вывоза запчастей, и больше особо нечего делать, кроме как ждать дня «Д» – нет, не дня «Д», дня «Ш».

Единственная заноза – Азадэ. И Эрикки. Дьявольщина, почему она не поговорила со мной, прежде чем отправиться в этот бредовый поход спасать беднягу Эрикки? Господи, она выбралась из Тебриза, уцелев каким-то чудом, а теперь по своей воле снова сует туда свою очаровательную головку. Женщины! Они все сумасшедшие. Выкуп? Черта с два! Готов поспорить, это еще одна ловушка, устроенная ее отцом, этим старым гнусным ублюдком. С другой стороны, Том Локарт был прав, когда сказал: «Она бы все равно уехала, Мак, и разве ты стал бы рассказывать ей про „Шамал“?»

Его желудок болезненно заворочался, Даже если все остальные из нас выберутся отсюда, остается проблема Эрикки и Азадэ. Потом есть еще бедный старина Том и Шахразада. Как же, черт возьми, нам обеспечить безопасность для этой четверки? Я должен что-нибудь придумать. Два дня у нас еще есть, может, к тому вре…

Он резко обернулся, вздрогнув всем телом. Его старший клерк, Горани, высокий лысеющий иранец, набожный шиит и хороший человек, который работал у них уже много лет, стоял на пороге его кабинета.

– Салам, ага.

– Салам. Вы что-то рано. – Мак-Айвер увидел открытое удивление Горани при виде всего этого беспорядка – обычно Мак-Айвер был аккуратен до педантичности – и почувствовал себя как мальчишка, которого поймали засунувшим руку в коробку с шоколадными конфетами.

– На все воля Аллаха, ага. Имам приказал, чтобы все опять пришло в норму и чтобы все трудились не покладая рук для успеха революции. Могу я вам помочь?

– Э-э… да нет, пожалуй, нет, спасибо, я… э-э… просто тороплюсь, надо бежать в посольство. – Мак-Айвер понимал, что его слова опережают его мысли, но ничего не мог с этим поделать. – У меня весь день… э-э… встречи, и к полудню я должен быть в аэропорту. Нужно сделать кое-какую домашнюю работу для комитета Дошан-Таппеха. Из аэропорта в управление я возвращаться уже не буду, так что вы можете закрыться пораньше, закончите работу после обеда… по сути, я вообще отпускаю вас на сегодня.

– О, благодарю вас, ага, но управление должно оставаться открытым до обы…

– Нет, рабочий день сегодня завершится с моим уходом. Я проеду прямо домой и буду там, если понадоблюсь. Пожалуйста, загляните ко мне через десять минут, мне нужно отправить кое-какие телексы.

– Да, ага, непременно, ага. – Горани вышел.

Мак-Айвер ненавидел хитрить и изворачиваться. Что будет с Горани? – в который раз спрашивал он себя, с ним и с остальными нашими сотрудниками-иранцами по всей стране – некоторые из них прекрасные люди, – с ними и с их семьями?