Шам

Его привёл в чувство хруст гальки под чьими-то приближающимися шагами. Неизвестных точно было больше одного, и они вот-вот должны были показаться из-за поворота вади. Стараются идти тихо, но делать это на скрипучей гальке трудно, а звук ночью по руслу разносится далеко.

Марат смерил взглядом расстояние до входа в пещеру и вздохнул – ни малейшего шанса. Интересно, кто это идёт? Точно не русские – уже ночь, в темноте они сюда точно не попрутся. Не потому, что не могут, а просто незачем. Сирийцы по ночам не воюют, так что, пожалуй, остаётся либо какая-нибудь иранская зондер-команда (там бывают крутые ребята), либо братья по джихаду. Ни тем, ни другим попадать в руки живым не хотелось. Теоретически, конечно, можно было попытаться выехать на базаре, что в первом случае, что во втором, но измученный мозг работал как раз настолько, чтобы трезво оценить – шансы у него в таком состоянии кого-то обмануть минимальны, а вот вероятность очень болезненной смерти, когда неизвестные поймут, что их дурят – максимальна.

Он вздохнул ещё раз и достал из нагрудного кармана гранату. Разогнул усики, немного побаюкал тяжёлый кругляш в руке. Ещё несколько раз вдохнул прохладный, пахнущий пылью и какой-то горькой травой ночной воздух. Из-за поворота показались острожные тёмные фигуры. Незнакомцы не были лопухами, но неподвижного, привалившегося к склону Марата они не замечали.

Как-то глупо всё получилось, мда. Палец скользнул в кольцо.

Интересно, есть ли всё-таки Рай?

– Аллаху Акбар!

XIV

– …после обеда на Химки поедете, там переночуете, и домой! Всё согласовано уже, вы на завтрашний борт записаны. – Хуссейн потряс в воздухе какой-то мятой бумажкой. – Документы оформлены, завтра улетаете.

– Сто процентов? – с подозрением спросил Ворона. Его, впрочем, можно было понять – только за те четыре дня, что Интеллигент провёл на Каракуме (он же «Большой завод», он же базовый лагерь) эта попытка отправить домой хоть кого-нибудь была уже третьей, а калининградец торчал тут вторую неделю.

– Сто процентов! – упитанные азербайджанские щёки начштаба заколыхались для пущей убедительности.

Полтора десятка артиллеристов скептически вздохнули – где-то они это уже слышали. Антон поразмыслил пару секунд и, оценив риск назначения добровольцем на следующие погрузочные работы как допустимый, набросил на вентилятор:

– Так сто процентов, или точно?

Кто-то позади гоготнул, но Хуссейн, если и понял издевку, не подал виду:

– Сто процентов. – азербайджанец немного помолчал и честно добавил – Но не точно.

На этот раз общий вздох не заметить было уже невозможно, так что начштаба артдивизиона бессильно развёл руками:

– А что я? Это всё армейцы. Начальство с ними посралось опять, вот они мозг и ебут. Борты́-то каждый день на Чкаловский мотаются, так бы давно уже улетели.

Правда в этом, несомненно, была – Хуссейн производил явное впечатление человека, получающего удовольствие от жратвы, выпивки, дивана и телевизора, а никак не от «работы с личным составом». Соответственно, полтора десятка единиц поголовья этого самого личного состава, изнывающие от безделья и рвущиеся домой, ему были нужны примерно как обострение геморроя, или даже меньше. Будь на то воля начштаба – все присутствующие отправлялись бы из-под Дейр-эз-Зора прямиком в аэропорт, без заезда на Каракум, не говоря уж о многодневном мариновании здесь.

Увы, от Хуссейна зависело примерно столько же, сколько и от самих убывающих, то есть вообще ничего. Не то чтоб большинство господ артиллеристов этого не понимали (ну, кроме совсем уж тупых), но в очередной раз поругавшиеся Повар с Рейхсмаршалом обитали где-то в параллельной (и, в полном соответствии с заветами старика Эвклида, не пересекающейся с ихней) вселенной, так что винить этих полулегендарных существ особого смысла не имело. А Хуссейн, к своему несчастью, наличествовал в реальности, данной в ощущениях, соответственно, ему и выносили мозг. В рамках приличия, разумеется, потому что чувак он хоть и на удивление (учитывая многие обстоятельства) адекватный, но премиальных может и лишить, если кто совсем уж охренеет в атаке. Посему, все ещё немного побурчали и разошлись – отбывающие (?) после обеда счастливчики из первой партии собирать вещи, а остальные просто по окрестностям.

– Интеллигент, в чипок пойдёшь? – Ёбарь и Мичман явно не планировали возвращаться к бесцельному возлежанию на шконках, в каковом и проходила большая часть дня обитателей палаток. – Там сейчас народу не много должно быть. К чаю чего-нибудь возьмём.

Антон задумчиво поскрёб уже прилично кустившуюся бороду. Тащиться через весь лагерь в расположенный аж за столовой магазин было лень, но и тупо валяться на грязном матрасе, рассматривая палаточный тент и одни и те же осточертевшие уже физиономии, надоело хуже горькой редьки.

– Пойдём… главное, чтоб всю зарплату там не оставить.