Шах и мат

— Ясно, — недовольно пробормотал он себе под нос, — вот предписано встретить второго августа в аэропорту и включить в группу блокирования. А я даже не знаю, кто это такой и способен ли он выполнить поставленные задачи. И это за неделю до проведения мероприятия. Что у вас там в Центре творится? Чем вообще думают генералы, давая такие указания?

Но Доментьев знал не больше Смирнитского, и эта новость его также не радовала.

— Ладно, Анатолий Иванович, — произнес Максим, желая как-то сгладить недовольство начальника, — раздражаться сейчас нет смысла. Встретим его, а дальше посмотрим.

Смирнитский смерил Доментьева негодующим взглядом.

— Максим! — жестко бросил он. — Этот сукин сын Гагкаев не рябчик, а мы не на увеселительную охоту выезжаем. Он убил двух сотрудников, просто перерезав им глотки, и глазом при этом не моргнул. Каждый, кто задействован в операции, имеет счеты с ним. И все, что я хочу, это увидеть труп Сулимана. И никакие всезнайки-сотрудники из Центра, которые вечно лезут учить, как надо работать и что делать, мне тут не нужны!

Максим понимал, что Смирнитский прав.

Глава 2

Чеченская Республика, с. Даттах, спустя сутки

Амир посмотрел на часы, которые каждое утро синхронизировал с Интернетом. Секундная стрелка на какое-то мгновение задержалась, поровнявшись с минутной и часовой на отметке «12», и продолжила движение дальше.

«Пора», — вздохнул Амир и достал мобильный из внутреннего кармана. Он ждал сообщение.

Наконец из динамика послышалась стандартная мелодия, оповестив, что пришло сообщение. В нем было всего одно слово: «Август».

Амир быстро напечатал ответ: «Прошу подтверждения» — и нажал на кнопку отправки.

Секундой спустя, пришло: «Подтверждаем».

«Чем обусловлено?» — спросил Амир.

«Угроза совершения серии ДТА».

Сулиман говорил, что Араб призывает совершать теракты в российских городах. И ведь он сам докладывал об этом на предыдущих сеансах связи, но совсем не мог предположить, что руководство примет решение о специальной операции так скоро.

«Угроза не подтверждена», — написал он в надежде, что решение о спецоперации по ликвидации Гагкаева будет пересмотрена.

Телефон тренькнул.

Помедлив несколько секунд, Амир открыл сообщение и прочел: «Угроза расценивается как реальная».

Глупо надеяться, что они изменят свои планы.

Амир посмотрел на часы: время сеанса связи подходило к концу.

«Мои задачи?» — спросил он.

«Араб — приоритет!» — говорилось в последнем сообщении.

Амир убрал телефон обратно в карман и вышел во двор.

— Плохие новости? — встретила его неожиданным вопросом Макка.

Амир не ответил. После убийства Ислама он больше так и не заговорил с Маккой, всячески стараясь избегать любого общения. Но в этот раз Макка ему не позволила.

— Ты казнишь себя, Амир, — серьезно и в тоже время как-то по-доброму сказала она, — но это не твоя вина. Ты забываешь, что у нас все случается так, как желает Всевышний. И мы принимаем это с благодарностью.

— У нас тоже, — вздохнул Амир, — на все Божья воля.

— Это верно, только мы, в отличие от вас, умеем принимать это, Амир. Я не виню тебя за содеянное, хотя сердце тоскует по сыну. А если не виню я, то и ты не терзай себя.

— Хорошо, мама, — ответил Амир, чувствуя, как с души будто свалился камень, — не буду.

— Молодец, Амир, — сказала Макка, заходя в дом, — твои поступки должны быть взвешенны и решительны, ведь ты дал клятву служить Родине. И какие бы препятствия ни вставали на пути, у тебя нет иного права, кроме права оставаться собой. — И уже переступив порог, добавила: — И не забудь предупредить Зулю.

— О чем предупредить? — спросил выходивший в этот момент из дома Сулиман.

— Амир знает, — ответила Макка, закрыв дверь.

— И что ты знаешь, Амир? — обратился к нему Сулиман.

* * *

— Зуля, — Амир старался говорить жестко, хотя голос дрожал, а он всеми силами старался не показывать этого, — просто поверь мне: вы с мамой должны уехать из села.

Испуганно глядя на него, она искренне не понимала, почему должна оставить родное село, бросить дом и куда-то бежать, спасаясь от неизвестной, но реальной угрозы, по словам Амира.

— Но почему? — Бросать возлюбленного она не хотела.

— Потому что так надо, Зуля, — настаивал Амир, — поверь мне.

— Но если, как ты говоришь, нам грозит опасность, тогда я хочу остаться рядом с тобой. Это Аллах посылает испытание нашей любви.

«Боже! — пронеслось в сознании Амира. — Ну почему все так сложно!»

— И если суждено погибнуть, — не унималась Зуля, — я погибну вместе с тобой.

Грубо схватив Зулю за руку, Амир потащил ее подальше от стоявших около машины Сулимана и его сподручных, чтобы последующий разговор никто не услышал.

— Амир! — воскликнула девушка от резкой боли.

Таким она любимого не видела. Зуля вообще искренне полагала, что Амир просто не способен на злость и грубость, в отличие от ее отца и брата. И теперь такое поведение возлюбленного испугало ее.

— Что ты делаешь? Мне больно.

И только убедившись, что никто за ними не наблюдает, Амир отпустил Зулю.

— Ты любишь меня? — спросил он.

Она секунду колебалась, все еще приходя в себя, а затем кивнула.