Шакалы пустыни

Катрин засмеялась, но тут с берега донесся выстрел – сигналили делегаты связи, прибывшие от командира дивизии.  Дикси взволновалась, воинственно закружилась, попыталась вспрыгнуть на фальшборт, но лишняя сожранная сосиска и природная хилость телосложения не допустили столь эксцентрических безумств.

Глава 12 Мелодии Востока

двадцать четвертый день месяца термидора

Сон оборвался – короткий, яркий, ничуть не серый – словно выключатель повернули, внезапно, со зловредным неслышным смешком. Катрин резко села, машинально нашарила полотенце и вытерла взмокшее лицо и шею. Экий душный вечер. Нет, вечер-то – душно-удушный, но дело не в этом. Что-то должно прямо сейчас случиться.

Ятаган и пистолеты ждали под рукой, отягощая чуждым брутальным грузом рафинированно-хилую арабскую этажерку, уже охромевшую стараниями архе-профессора (к многочисленным грешкам мадмуазель де Монтозан следовало отнести и малообъяснимую неуклюжесть в быту). Но ничего не случалось. В каюте царила тишина, тихо позвякивала от едва ощутимой качки ложка в серебряном стакане – «Неаполь» дремал у причала. Вот там – на причале – было шумновато. Опять же ничего особенного: рутинная армейская организационная возня в преддверии грядущего сражения.

Флотилия занимала стратегическую позицию у причала деревушки Куах-эль-Сорхиер. Напротив, за рекой располагался практически одноименный городок Куах – туда корабли не пошли из тактических соображений, ибо «город наводнен вражескими шпионами». Едва ли шпионов за реку набежало больше чем сюда, но командованию виднее. Флотилия прикрывала тылы дивизии – полубригады и кавалерия Дезе готовились к решительному бою с мамлюками. По слухам, неукротимый Мурад-бей намеревался не допустить взятия французами Луксора. Поговаривали, что немногочисленная, но чрезвычайно воинственная армия мамлюков и их союзников поклялась умереть, но не отступить. Французы приветствовали столь решительное поведение противника, поскольку гоняться за всадниками по берегам и пустыням выглядело делом заведомо утомительным и малоперспективным. Некоторую проблему составляло  то, что штаб Дезе по-прежнему весьма приблизительно представлял истинные настроения и планы врага. Тем не менее, войска готовились к битве. Тыловую флотилию от Луксора отделяло всего один-два дневных перехода…

Но день-два в шпионском деле – довольно серьезный срок. Сейчас-то что так напрягает? Катрин яростно потерла короткие волосы на макушке – прядки чуть слиплись, хорошо, что недлинные, и так чучело-чучелом. Что за предчувствие? Сон? Сон – пустое. В смысле не пустое, понятное и плотское, да хрен с ним. Откуда страх? Вейль? Не иначе он, паскудник твердоголовый.

Шпионка скатилась с постели. Одежда, оружие…, можно обойтись без походной громоздкой кобуры… Верить предчувствиям глупо; не верить, когда из честных спутников при тебе только оно, предчувствие, и имеется – еще глупее. Встревоженная суетой Дикси спряталась за подушку и сурово заскулила из своего душного окопа.

— Сиди, охраняй!

Накидывая опротивевшую абайю, Катрин выскочила на палубу. На «Неаполе» было немноголюдно – почти все на берегу. На нервную пассажирку с недоумением уставилась пара часовых, вооруженных ружьями с примкнутыми штыками.

— Извиняюсь, граждане стрелки, мне срочно нужна… – Катрин хотела вытребовать подзорную трубу, дабы обозреть «Шеп», стоящую у дальнего причала и наполовину заслоненную иными «транспортно-боевыми» дахабьями, но тут же увидела бредущего мимо зернового склада шефа. Вейль явно направлялся в деревню, вид у него был сонный и сугубо прогуливающийся, что, конечно, ни о чем не говорило. … – Мне срочно нужно на «Легкую Шеп», – закончила противоречивую мысль архе-зэка. – Гражданка Ученый Секретарь давеча наказывала, а я чуть не проспала.

Вояки понимающе закивали. Присвоение гражданке Монтозан (от аристократической приставки «де» Камилле пришлось временно отказаться) звания ученого секретаря сразу расставило все по своим местам. Странно было сразу не додуматься и путешествовать в сомнительно-неопределенном качестве «дамы при ученых». Впрочем, взбалмошная тайная профессор успела поудивлять экипаж иными фокусами, вникать в детали которых у Катрин никакого желания не имелось. Сейчас-то перевод Камиллы в качество Очень Ученого Секретаря многое объяснил команде – ученая баба, она окончательно непонятна, она ж с заведомыми завихрениями, что такой образованной несуразности простительно.