Шакалы пустыни

Щеки, стянутые засыхающей кровью, уже чесались. Но тратить драгоценную воду на умывание архе-зэка не собиралась. Будем считать кровавую маску веригами и вообще покаянием. Катрин не была уверена в обоснованности своего решения. Вейля разумнее было добить – он и без оружия опаснее любой кобры. Конечно, на спутников ему глубоко плевать, дело действительно, исключительно в недостатке воды. Но день за днем он ждет знака, сигнала, что все идет как надо. Знака нет, а шеф все же не железный. Готов психануть.

Был ли знак – вот в чем вопрос. Вейль с надеждой смотрел на милосердную пару, а спрашивать нужно было не у них. «пусть идет, пусть, пусть, идет…» – нашептывал рассветный ветер в уши архе-зэка, когда ее щеки заливала приятно горячая кровь. Галлюцинация или действительно знак-совет? Катрин доводилось сталкиваться с обоими явлениями.  С ними единственная проблема – одно от другого практически невозможно отличить.

***

Еще два дня пути... Запас воды иссякал с неприятной быстротой и ноша верблюда легчала. Для остальных членов экспедиции никаких приятных и облегчающих жизнь сюрпризов не предвиделось. Черные и прочие скалистые высоты исчезли, вокруг тянулись дюны-барханы, похожие на дно огромного пересохшего моря. Ноги вязли в сыпучем песке, бесконечные подъемы и спуски грозили пустынно-морской болезнью. Тоска и безнадега. Утром Дикси подумала-подумала и попробовала выть на восходящее солнце, надолго собачонки, к счастью, не хватило, но переводчица успела пробормотать про «дурное предназнаменование». Можно подумать, без воя сложно догадаться, к чему дело идет…

Катрин шагала, считала барханы, наблюдала, как все сильнее покачивается спина толмачки. Быстрей бы оно все кончилось, что ли…

Кончилось все как-то внезапно, если не сказать глупо. Преодолели дно очередной впадины между барханами – на сей раз украшенное полу-занесенными песком костями, слегка разнообразящими унылый пейзаж. Неутомимый скарабей вел караван, легко полз по раскаленной сыпучей тверди (в которой сапоги увязали чуть ли не по голенище). За проклятым насекомым оставался ровнехонький след-бороздка. Таких скарабеев на геодезической и строительной разметке использовать – цены бы им не было. Взбираясь к гребню бархана, живой «компас-невелир» вдруг замер.

— Это к чему… – захрипел Вейль, возглавлявший экспедиционную цепочку.

Жук вдруг зарылся в песок – довольно стремительно, только задние лапки и дрыгнули. Шеф по-детски ахнул, впередсмотрящая собака озадаченно тявкнула с высоты верблюжьего вьюка. Вейль бухнулся на колени, начал поспешно разгребать песок ладонями.

— Да нет, вон он – с той стороны, – проскрипел капрал.

Все увидели жука – тот продолжал свой целеустремленный путь, уже спускаясь со склона бархана.

— Хороши шутки, – проворчал шеф, с трудом поднимаясь на ноги. – Чувство юмора у насекомого прямо как у Вдовы. Пошли.

Короткий караван тронулся в путь, замыкающая архе-зэка не успела и шагнуть за переводчицей, как обнаружила что Вейль и ведущий верблюда капрал спускаются обратно. Те трое встали, уставившись на Катрин с очень странным выражением.

— Меня забыли, что ли? – поинтересовалась девушка.

Торчащая на середине сыпучего подъема Анис издала странный звук. Мужчины и верблюд, ни слова не говоря, развернулись и вновь двинулись за скарабеем. Катрин успела сделать единственный шаг за ними, как перед ней возник шеф. Хотелось выразить свое недоумение в доступной матерной форме, но судя по роже шефа, ругаться смысла не имелось. Собственно, и верблюд смотрел как-то панически. Буксующая на песке Аниска сделала очередной пируэт и нервно застонала.

— Что такое? – с нехорошим подозрением спросила Катрин у шефа.

— Попробуйте сами, – пробормотал Вейль.

Архе-зэка скинула с плеча ремень надоевшего штуцера и двинулась вперед. Все шло как обычно, но не хуже: ноги увязали, раскаленный ветер прижимал ткань никаба к лицу, приблизился гребень бархана – впереди простиралась пустыня во всю ширь мира, и снисходящий тоненький след компаса-жука. На гребне Катрин покачнулась, принялась спускаться, и чуть не натолкнулась на капрала. Впереди была все та же пустыня, но прямо здесь, преграждая путь, торчали весьма знакомые лица и все-тот же верблюд.

— Тьфу, черт! – пробормотала Катрин, разворачиваясь.

Она попробовала еще раз. Собственно, все попробовали. Не получалось. Впадина бархана оказалась ловушкой. Попытки изменить курс и обогнуть странный эффект, вернувшись по своим следам на восток, ничего не дали. Подняться до гребня воронки можно было в любую сторону, но с неизменным эффектом – наверху что-то разворачивало человека, возвращая назад. Проскочить с разбега тоже не получалось, впрочем, наверх по песку не особенно и разбежишься. После двух с лишним часов экспериментов стало ясно – попались.

Ловушка выглядела довольно просторной – метров сорок в диаметре. Развьюченный верблюд грустно осмотрелся – травы и колючек здесь не имелось в принципе – животное устало легло на песок. Архе-зэка натянула тент, остальные научные и ненаучные члены экспедиции сидели и подавленно молчала.