Шакалы пустыни

Экспедиция медленно, но неуклонно продвигалась к юго-западу. Насколько помнила Катрин, никаких городов, поселков и вообще объектов, достойных отметки на топографической карте, в радиусе двухсот-трехсот километров попросту не имелось. Разумеется, не считая оставшегося на востоке Нила. Откровенно говоря, сейчас о реке вспоминалось с грустью. Начинали потихоньку изнемогать бывшие археологи.

…— Да ничего они при мне не говорить. Боятся! – сердилась Анис.

— Они не тебя боятся, а леди-вдову, – уточнял капрал. – И быть не может, чтобы вообще ничего не болтали. Ты слушай, у тебя слух хороший.

— Так эти юнески вообще почти не разговаривать. А песен я их вообще не понимать, – объясняла переводчица.

— Это не песни, это мелодия души, – предположила Катрин.

Коллеги задумались. Юнески пели действительно весьма странно. Один из погонщиков внезапно затягивал нечто монотонное, его родичи постепенно подхватывали, в какой-то момент казалось, что не люди издают монотонный звук, а сам горизонт пустыни начинает дышать-вибрировать. Столь же внезапно дикая песнь-зов обрывалась. Иной раз Катрин казалась, что она путешествует в обществе дарков. Неизвестно, как и о чем договаривался с кочевниками шеф, но компанейскими спутниками проводников-юнески назвать было сложно. Хотя, скорее всего Вейль с ними через посредников договаривался. Двое арабов также держались особняком, «англичанин» вступал в беседу только при крайней необходимости.

— У юнески есть душа? – осторожно поинтересовалась безносая дева.

— Странный вопрос, – удивилась Катрин. – Почему нет? У всех людей она есть. Это если в философском смысле. Так-то душу все равно не увидеть и не пощупать.

— Сложность вся, – вздохнула толмачка.

Ее кавалер откровенно усмехнулся.

Катрин поморщилась и продолжила:

— Послушай, Анис, если ты прикидываешь, как выгодней продать душу шайтану, черту или еще какому скупщику адского ломбарда, то вряд ли это дельце сладится. За особо ценными душами слуги дьявола сами прибегают, но мы, видимо, идем третьим сортом. Лично мне никаких торгово-обменных «подушных» операций никогда не предлагали, хотя сталкиваться с чертями приходилось. Кроме того, ТОТ, кого мы не особо успешно ищем, вообще не имеет отношения к демонам. Он в ином звании.

— Я понимать. Но как с НЕГО просить? ОН старинный, ветхий, умный ли? – переводчица в сомнениях покачала головой.

— Ничего мы просить не станем!  Боги сколько веков людей обманывали, все радости обещали, – зло напомнил Бомон. —  Вейль потребует, и мы потребуем. Нам не так уж много нужно. Мы из-за попов и богов всю жизнь мучились, так пусть снизойдут, хоть каплю заработанного отдадут. Это будет справедливо!

— Твой правда. Но вообще-то… я и сама немножко грешна, – вполголоса призналась Анис.

— Я тоже не агнец божий. Но мы же не в рай нас допустить требуем. Нам чтоб просто жить можно было. Или уж пусть сожрет, зверина! – ощерился капрал.

— Пусть попробует! – безносая подруга потрогала заткнутый за пояс небольшой пистолет. – Но лучше договориться. Если вдруг выходить такое чудо.

Воинственные влюбленные богоборцы посмотрели на Катрин.

— Глупо, – без излишнего милосердия сообщила архе-зэка. – ОН вам что-то обещал? Да вы в него вообще ничуть не верили. И вдруг, здрасте, заявляются и «эй, давай нам, ты обязан!». Это как выглядит?

— Дурно выглядит, – признала Анис. – Но ведь Вейль требовать хочет. А он умен…

— Он псих, – шепотом сообщила Катрин. – И не придуряйтесь, что вы об этом ничуть не догадывались. Пусть требует, раз такой больной. Вы знаете, что шефу нужно? Нет? Вот и я не знаю. Но он что-то этакое желает, что даже из бога можно только силой вышибить. У вас-то не так.

— Мне – нос надо, – не открыла особой тайны переводчица. – Хоть крючком, хоть инжиром.

— Да понятно. Без носа, конечно, плохо, согласна,  – Катрин покосилась на капрала.

— Мне тоже нос. В смысле, не лично мне, а Ани,  – пояснил вояка.

— Ну, тебе бы тоже не помешало подправить, а то гусь гусем, – проворчала грубая архе-зэка. – Просите два носа – оптом дешевле.

Капрал потрогал украшение своего лица и пожал плечами:

— Мне не мешает. А тебе, Ани?

Переводчица хихикнула:

— Недурны клюв.