Шакалы пустыни

— Именно. Здоровенная властная баба с ружьем, которая считает милого мсье «Латино» своей полной собственностью. Вот ее-то и нужно бояться. А мсье – подкаблучник, добрый человек и вообще душка.

— Хитро, – капрал поскреб седеющую макушку. – Мадам гражданка ведь правильно говорит, а, Ани?

— Где правильность?! – запротестовала упрямая переводчица. – Гражданка мадам Катрин их напугать, а теперь все баб гарема будут «Латино» соблазнять. Из представлений мстительности.

—  Мне жалко, что ли? – усмехнулась архе-зэка. – Маленький он для меня, хотя и слегка исправляется, будем к парню справедливы. И хорош меня «мадам-гражданкой» именовать. Что за оскорбительная конструкция? Еще раз услышу, перейду к мерам физического воздействия.

— Воздействия не надо, – заворчал опытный капрал. – Да как вас именовать? «Гражданка» вам не нравится, а «мадам» революция отменила. Я Республику уважаю!

— Ты революцию исключительно за отмену сословных званий уважаешь? Или есть более основательные причины? Ладно, это риторический вопрос. Можете меня «леди» именовать. Как иностранку из глубоко нереволюционной страны.

— Любите вы всякие аристократические титулы, – поморщился Бомон. – Англичане еще хуже наших кровопийц.

— Я не англичанка. И отчего мне титула стесняться? Мне его не в наследство маменька с папенькой передали, я свой титул на клинок взяла, – Катрин похлопала по ножнам ятагана. – Ты это учти, прежде чем пытаться меня на гильотину затащить.

— Если военные титул, так пусть бывать? – не до конца распропагандированная переводчица взглянула на своего политического наставника.

Капрал пожал плечами:

— Черт его знает, она же вообще из дикой страны. Ну, пусть «леди» будет, чего ж теперь.

— Благодарю, вы чрезвычайно любезны, – Катрин откусила нитку. – Что, ниток больше нет?

— У меня в ранце не мануфактура. Кто знал, что здесь полуголая леди будет сидеть? – справедливо заворчал Бомон.

Меж тем выход каравана затягивался. Как частенько случается с местными походными формированиями, обнаружилась уйма недоделанных дел. Погонщики возились с упряжью, Дикси рыскала в поисках крыс, переводчица с охранником решили выяснить насчет обеда.

Шефа Катрин обнаружила уединившегося под пальмами. В смысле, не совсем уединившегося – с Вейлем был жук. Волшебное насекомое целеустремленно ползло по песку. Катрин определила курс – ровная и четкая бороздка вела почти строго на запад.

— Надо думать, насекомое не устает, – пробурчала архе-зэка.

— Пока мы не имели шанса это проверить. Полагаете, чистое безумие доверять этой мистической безделушке?

— Полагаю, у вас есть основания ей всецело довериться. И вообще это не мое дело. Я насчет наших караванщиков. Они внушают доверия куда меньше скарабея.

— Эти бедуины – лучшее, что удалось достать. Что касается доверия… У вас ведь где-то было оружие? Присматривайте. До Эдема мы еще не добрались, все как обычно, люди грешны.

Катрин кивнула. То, что шеф без всяких колебаний обменял боевую удачу дивизии соотечественников на услуги десятка верблюдов и их сомнительных сопровождающих, сути дела не меняло. Все как обычно.   

***

Тише едешь – дальше будешь, темп марш-броска полностью соответствовал данному лозунгу. Собственно, ехали лишь палатки, запасы провизии, и, главное, стратегический запас воды. Анис донесла о слухах – возможность напоить скотину еще представится, но годной для людей воды по маршруту «очень-очень нет». Чего и следовало ожидать – курс взят воистину нечеловечье-жучий. В общем, вода и иные ценности ехали на верблюдах, люди, включая Вейль-бея, шли пешком. В середине дня приходилось тяжеловато – солнце воздух практически выжигало, спасал лишь ветер.

Утром и вечером было вполне терпимо: бреди себе потихоньку, ликами пустыни любуйся. Пустыня здешняя на классическую песчаную Сахару или Каракумы (ни там, ни там архе-зэка бывать не приходилось, но конфетный фантик нынче часто вспоминался) ничуть не походила. С миражами было пока слабовато, да и зыбучих-сыпучих  песков не наблюдалось. Вполне твердая поверхность, иной раз норовящая обувь разодрать просто немилосердно. И нельзя сказать, что полное однообразие пейзажей. То перепады высот, иной раз метров в двести с лишним, то участки, засыпанные угрюмым серым щебнем, то поля спекшейся коричневой корки с поблескивающими обломками кварца. Черные холмы и бледно-кофейные рвы, похожие на капониры для так и не приползших танков. Все эти красоты именовались Ливийской пустыней, хотя, собственно до самой Ливии отсюда… Не выдержат сапоги до Ливии.

Шеф помалкивал, и уточняющих вопросов за эти три дня ему так и не задали. Было понятно, что караван следует отнюдь не прямым курсом. Если Вейль-бей и советовался со своим жесткокрылым «компасом», то делал это в тайне и никаких текущих корректив кочевникам-проводникам не давал.