Шайтан-гора

«Уснуть — значит — навсегда! Н-нав-сегда». Он хотел зевнуть, но не смог. Казалось, кто-то с силой сдавил ему челюсти. Сбросив верхонки, он ощупал лицо. На усах и бороде образовалась толстая корка льда, она не давала открыть рта. Открыв глаза, он еще раз осмотрелся. В пещерке царил полумрак, над головой трещал промерзлый гранит. И все-таки, какое счастье, что у него есть убежище. Он поднялся на ноги и, качаясь от слабости, выбрался наружу. Сразу же обрушился ураганный ветер. Это был даже не ветер, а какая-то упругая, плотная масса, она валила с ног, забиралась под одежду, сквозь каждый шов. Раскопав зарывшихся в снег собак, Глухов поочередно втащил их в укрытие. Они визжали, но не особенно протестовали. От девяти собак осталось четыре. Остальные исчезли, исчез и вожак Бурый.

Пропажа Бурого очень огорчила Андрея Степановича. Хотя пес был у него недавно, он успел к нему привязаться, как к хорошему другу.

Осмотрев ремни, Глухов убедился, что их перегрызли острые собачьи зубы. О том, что Бурый мог удрать, он не допускал и мысли. Вероятнее всего, пес погнался за обезумевшей сворой и сейчас где-нибудь отлёживается в снегу. Остальные четыре собаки не убежали только потому, что были последними в упряжке, и старый почтальон, опытный в такого рода вещах, успел их подтащить за потяг. Оставалось втащить в укрытие нарты, но проход оказался слишком узким. Тогда Глухов перенес мешки из-под почты, постель, харчи и небольшую вязанку дров. Только сейчас он почувствовал, что сильно замерз. Ветер пронизывал все три слоя меха кухлянки и добирался до шерстяного белья. «Пожалуй, все пятьдесят», — определил он температуру.

Запасов муки и консервов было на четыре дня. При необходимости их можно растянуть. Но чем кормить собак? Где-то утерян мешок с юколой. «Если пурга затянется, придется пристрелить Желтоухую», — решил он. Андрею Степановичу стало тоскливо. На Медвежьем когте его никто и никогда не станет искать. Может быть, допущена ошибка? Не надо было искать неизвестного? Отчаянная попытка спасти этого человека не увенчалась успехом, но зато совесть спокойна. Для его спасения было сделано всевозможное. Суровый закон Севера гласил: никогда не проходи мимо попавшего в беду. Андрей Степанович вытащил из вязанки одно полено и отколол от него длинную лучину. Вскоре она превратилась в кучку мелко наколотых щепочек, не толще спички. Никелированный закопченный чайник висел на толстом ремне. Под его днищем пылал маленький, но бойкий огонек. Вскоре из-под крышки вырвалась струя пара. Тогда почтальон развернул поклажу и достал банку консервов, чуть помедлив вскрыл ее и разделил на пять частей. Собаки жадными глазами смотрели на пищу и тихонько повизгивали. Быть может, в их памяти возникали картины, когда рука человека щедро бросала целые куски оленины или жирной трески… Тревожен сон человека, если его окружает неизвестность и подстерегает извечный враг всего живого — холод.

Проснулся Андрей Степанович от того, что одна из собак глухо заворчала. «Во сне», — подумал он и перевернулся на другой бок. Но собака снова заворчала, и он узнал голос Желтоухой. Что-то беспокоило чуткое животное. Андрей Степанович высвободил из-под одежды ухо и прислушался. По-прежнему завывал ветер, с прежней яростью море нападало на скалистый берег. Почтальон выбрался из спального мешка и подошел к выходу. Здесь уже образовался целый сугроб. Может быть, где-то поблизости плутает отбившийся от стада сакжой, а возможно пожаловал в гости сам хозяин — медведь. Но в такую погоду белый отшельник предпочитает отлеживаться, разве, что сильный голод принудит искать пищу. Встреча будет не из приятных. Мощным клыкам и когтям полярного хищника он может противопоставить только наган и личное мужество пожилого человека — оружие явно недостаточное. Собаки рычали все громче, и Глухов вытащил револьвер. Внезапно на выходе появился силуэт крупного зверя. Андрей Степанович вскинул оружие, но в самое последнее мгновение отвел руку в сторону. Пуля с грохотом умчалась в снежную пыль. Он узнал Бурого.

— Ах ты, старый бродяга! Где тебя носила нелегкая, я ведь чуть не того… Ну, где ты шлялся, а?

Бурый, точно поняв вопрос хозяина, громко залаял и, покружившись на месте, что всегда было признаком, необычайного возбуждения, поднял с земли какой-то предмет. Глухов зажег электрический фонарь. В зубах у пса оказался моток тряпок.

Спустя несколько минут Андрей Степанович держал в руках кусок измятой клеенки и складной металлический стаканчик, какие обычно можно встретить у путешественников. В стаканчике находились туго набитые тряпки, на самом дне лежала записка. Почерк был коряв и неразборчив, и стоило немалого труда прочесть, что было записано на клочке бумаги. Вот что он прочел:

«Всем, кто найдет это письмо!

В моем кармане чрезвычайно важные документы. Срочно доставьте их в институт академика Гладышева. Начальник геологической партии А. Ду»…