Читаем Шаг во тьму. Дилогия полностью

— Старик… С чего ты взял, что нам вообще удастся устроить тут фейерверк? Хоть когда‑нибудь? Может быть, они там круглосуточно из окон пялятся. Посменно… Может быть, на тот пятачок перед воротами вообще незаметно не пробраться?

— Ну и к черту тот пятачок! Всегда без всяких фейерверков их брали!

— Всегда не таких.

— Старика бы и эта сука не напугала!

— Нет… — Виктор покачал головой. — Даже Старик не полез бы сюда сразу. Он бы выжидал. Выжидал до тех пор, чтобы уж наверняка.

— Четыре года, ага… Старик. Угу. — Я перестал скалиться. — Он бы рискнул.

— Старик? Рискнул? Не смеши меня, Храмовник! Он никогда не рисковал.

— Даже тогда?..

Несколько секунд мы с Виктором бодались взглядами, но он не отвел взгляд. Лишь прищурился.

— Даже тогда. Он полез один, потому что был уверен, что он ее и один возьмет. И он бы ее взял! Там случайность была… Случайность, понимаешь? Ему случайность помешала… А мы сейчас на ходулях через пропасть! Тут столько случайностей может быть против нас, что это уже закономерность будет, а не случайность! Случайность будет, если у нас все сложится, если мы чудом проскочим — без подготовки, с кондачка, дуриком!

Я молчал, стискивая зубы, сжимая и разжимая левый кулак, стараясь найти хоть какой‑то аргумент — кроме того, который на самом деле. И который мне лучше держать при себе…

— Старик… — задумчиво сказала Катя. — Вы говорите о его доме, о нем самом так, будто он был самый сильный и опытный из вас… Но я ни разу его не видела. Ни с вами, ни одного. Если этот ваш Старик так много мог, почему же он устранился и ничего не делал? Почему даже носа не высовывал из своего расчудесного домика?

— Не суди о том, чего не знаешь, — сказал Виктор.

— Чего я не знаю?! — тряхнула головой Катя. — Как эти суки подчиняют себе? Выгоняют из домов? Как они убивают детей?! Чего я не знаю?! — Она не замечала, а ее пальцы яростно крутили кольцо. — Не знаю, как эти суки ловят тех, кто охотится на них, ломают — и заставляют служить себе?! Этого я не знаю?!

— Кать… — пробормотал я и сжал ее пальцы, но она сбросила мои руку.

— Старик сделал больше, чем вся ваша стайка, вместе взятая, — холодно сказал Виктор.

Катя набычилась, но Виктор продолжал:

— И не тебе судить его за то, что однажды он попытался сделать больше, чем мог.

Катя сдерживалась, но я видел, с каким трудом ей это дается.

— Не понимаю… — процедила она сквозь зубы.

— Вот и не суди.

— Я… — с чувством начала Катя, но я сжал ее руку.

— Он пытался в одиночку взять жабу, которая оказалась слишком живучей, — сказал я.

На щеках у Кати горел злой румянец, но она сдержалась.

— Жаба — это которая из беленьких, по‑вашему? — тихо спросила она, и ее голос прозвучал хрипловато.

— Да, — сказал Виктор. — Светлые волосы, жертвы в полнолуние и поганые руки. Она почти достала его. Ему пришлось отталкивать ее ногой, но это не помогло. Эта тварь только крепче в него вцепилась. Тогда ему пришлось отдирать ее руки своей рукой. В итоге три касания. Рука и обе ноги.

Катя уставилась в стол. Ее щеки запунцовели не только на скулах.

— Так он был при смерти?.. Теперь понимаю… Я…

Она замолчала, потерла лоб, все не поднимая глаз.

— Нет, он не был при смерти, — сказал Виктор.

Катя уставилась на него:

— Не при смерти?.. Но три касания… Если он и выжил от самих касаний, то потом же все равно рак. Мгновенные метастазы, тяжелейшие…

— Рака не было. Он отпилил себе обе голени и руку, прежде чем кровь разнесла это по всему телу.

— Но он же был… — Катя посмотрела на меня. — Вы же сказали, что он был один?..

— Вот именно, — холодно сказал Виктор. — И все‑таки сделал это. И выжил. И учил нас. Не высовывая носа из дому.

Катя терла лоб, глядя в стол.

— Простите… Я не знала…

— А еще ты не знала, что он вырвал из себя то, что было ему дороже и руки, и обеих ног. Та сука, на которой он учил нас… — Виктор сжал губы и отвернулся. Уставился в черный полог, отделивший наш закуток от прохода.

Катя не поднимала глаз. Крутила кольцо на пальце.

Я потрепал ее по плечу:

— Кать, ну… Ты же в самом деле не могла знать…

Катя перестала крутить кольцо. Замерла. Я почувствовал, как вдруг напряглось ее плечо. Вся она.

Она медленно подняла лицо, бледное и застывшее.

— Подождите… Две ноги и рука? Правая? По локоть?

Виктор хмуро уставился на нее:

— Откуда ты знаешь?

— Но… Когда я фотографировала их карты и расписания… Там, на мониторах…

Катя замолчала.

— Не тяни, — прошипел Виктор сквозь зубы.

— Комнаты, где она держит еще не прирученных… Один — парень совсем молодой, а второй…

— Не тяни!

— Мужчина на кресле‑коляске. Концы брюк пустые, и обуви не было. И не было правой руки по локоть. Вот так, — показала Катя.

— Комплекция? Лицо? Волосы?

Лицо у Виктора стало бледнее, чем у Кати. Но он хотя бы мог говорить. Я и этого не мог.

— Крупный, плечи широкие… Сильный был, наверное. Лицо… Грубоватое, но красивое. Нос прямой, глаза широко расставлены… Широкий подбородок. А волосы… — Она пожала плечами. — По мониторам не скажешь, какого цвета, но темные, кажется. Не угольно‑черные, но темные. Не светлые…

Перейти на страницу:

Все книги серии Молот ведьм

Похожие книги