Шаг в пропасть

– Нисколько. Тем более что по смыслу название где-то созвучно. Сойшенхи создавали этого малого робота-завоевателя как некий меч возмездия, наказания, страха и уничтожения. Так что…

– Вот и договорились. И как ты к этому эскалибуру подступиться собираешься?

– Увы! Это и в самом деле весьма сложно. Возможно, не менее десяти дней мне понадобится для перенастройки, перепрограммирования и выведения новых контуров подчинения. И то, если вы мне не будете мешать и путаться под ногами.

Академик переглянулся с не менее чем он очумевшими иностранцами. Но, видя, что те продолжают молчать как рыбы, продолжил вопросы сам:

– То есть он тебя станет слушаться?

– Еще как!

– А-а… зачем это тебе? Ну и нам тоже?

– Ну ты и деревня! – Возмущению Евгения не было предела. – И то в деревне живут умнейшие люди! Нет! Ты пещерный человек! Как можно не понимать такие банальные истины? Где ты купил свое звание академика? Да ты этим позоришь имя своего младшего брата! То бишь меня, мое имя позоришь.

– Ну так объясни, если такой умный, – ничуть не обиделся вышеупомянутый академик.

– Запросто!

И его приемный брат приступил к разъяснению выгод, которые дает право обладания эскалибуром, малым роботом-завоевателем. Да только уже через десять минут вдруг замолк, настороженно прислушиваясь:

– Кто это там так визжит?

В самом деле, увлеченные рассказами слушатели даже внимания не обратили на странные шумы у колодца. Только сейчас расслышали через решетки открытого окна плеск, разбавленный поросячьим визгом. Дикие свиньи в данном районе тайги встречались чрезвычайно редко, но в летнюю пору они и в самом деле могли отойти довольно далеко от ареала своего обитания. Так что теперь получалось, что грязные дикие кабаны моются в священном для людей колодце.

Пока выражение возмущения закипало на лицах страстных поклонников чистой воды, Чарли Бокед просчитал только ему ведомый вариант. Метнулся к печке, вставляя в открытую дверцу сразу четыре факела, и на ходу стал приговаривать:

– Мне кажется, есть прекрасная возможность поохотиться! Живей, ребята, хватайте топоры и рогатины! Лилия, хватай вторые два факела – и все за мной!

Уж неизвестно, что ему там насоветовало предвидение. Все-таки дикие кабаны – это немалый страх и опасность для любого охотника. Даже опытные следопыты стараются не выходить навстречу разъяренному секачу, ведущему свое семейство на прокорм или водопой. Если ведут отстрел такой зверюги, то из хороших ружей да подстраховывая друг друга.

Но уж слишком безоговорочно привыкли в последнее время эксперты доверять знаменитому сыщику. Поэтому бросились за ним, похватав все, что требовалось, без малейших раздумий. И успели вовремя. Как, собственно, и предвидение англичанина не подвело. Оказалось, что во время дождя дополнительный бурный поток не только влился в колодец, но основательно его расширил и вырыл в нем преизрядную яму, чуть не под два метра глубиной. Причем стенки этой ямы остались весьма и весьма крутыми. Уж незнамо как, но один из годовалых кабанов, которые приблизились к колодцу, свалился в воду и не смог сразу выкарабкаться, с визгом тыркаясь в самый крутой берег. Конечно, имей он больше времени, он бы подался и в иные стороны, но тут прибежали люди с факелами, ослепили, спугнули еще парочку таких же годовалых кабанчиков и попытались придумать, как достать топором плавающую и страшно возмущенную таким негостеприимством свинью. Наилучшая идея пришла в голову академику:

– Топим его! Топим!

И своей рогатиной показал, как надо действовать. Против такой тактики и сразу двух рогатин бедному животному ничего не оставалось делать, как благополучно утонуть.

Зато какой вопль восторга разнесся по ночному лесу, к огда мужчины вытащили трофей из воды на сравнительно сухое место и осмотрели. Голод, по крайней мере этой ночью и в ближайшие дни, им уже не грозил. А визжащая от радости мадемуазель Монро уже неслась в избу, ставить сковородки для накаливания на плиту. Предстоял настоящий праздник живота, сопровождаемый невероятными планами и перспективами, которые излагал товарищам Евгений Николаевич Чернов-второй.

Глава тридцать четвертая

Тайга. Эксперты. 2012

Насыщение мясом, приготовленным как с кровью, так и хорошо прожаренным, пошло мужчинам только на пользу. Да и у женщины характер с самого утра был воистину ангельский, хотя она чуть позже и призналась академику, что у нее болит живот. Выслушав жалобу с полузакрытыми глазами, Сергей Николаевич и на образ обожествляемой идеальной женщины полюбовался, и ауру жалобщицы рассмотрел преотлично. И прекрасно понял, что живот у несчастного Колобка в самом деле болит. Поэтому со вздохом посоветовал:

– Поищи в корыте с золой кусочки угольков да проглоти с десяток. Боль должна пройти.

– Ох! Как же я сама не вспомнила! Спасибо! – И убежала в избу за угольками.