Шаг в пропасть

Никакого подобия полянки или следов рядом расположенного родника. Прямо между стволами нескольких лиственниц стоял почерневший от времени, потрескавшийся и заметно перекошенный сруб. Метра четыре на четыре. С односкатной крышей, из толстенных досок в три наката. В верхней части короткий отросток дымохода из камня. Наглухо закрытые ставнями окна. Дверь бревнами не подперта и снаружи брусом не заложена, как обычно делают на подобных зимовках, чтобы дикое зверье внутрь не забралось. Мрачно, хмуро и отталкивающе. То есть весь внешний вид данного жилища вызывал у всех странное чувство неприятия, антипатии и недовольства.

– Сусанин, куда ты нас привел? – пробормотал банальный вопрос Сергей Николаевич и тут же легкомысленно хмыкнул: – Но с другой стороны, никакой нам медведь теперь не страшен. Или там внутри кто-нибудь живет?

Вопрос, адресованный к Чарли, не остался без ответа:

– Вроде как никто не живет. И вроде как нам никто не помешает.

– Так чего мы стоим! Братан, бросай тюфяки, приступаем к ревизии и обустройству жилища.

Подошли вплотную, попытались открыть дверь. Но ту чуть ли не намертво прижало перекосившейся рамой. Сама дверь, ровная и целостная, из толстенных досок, открываемая наружу, выглядела неприступной, так что прижим стали устранять с помощью топора и тесака. Но и когда порядочно нарубили щепы из рамы, дверь хоть и стала чуток двигаться, но все равно не открывалась.

– Такое впечатление, что она изнутри закрыта, – высказался Евгений. – Или какой хитрый засов снаружи?

– Не сказал бы, – бормотал рядом стоящий Чарли. – Как по мне, так и в самом деле изнутри заперта.

– Да ладно тебе нас страшилками на ночь пугать, – хохотнул Сергей, заметив, как чуток побледневшая Лилия отступила от сруба на пару шагов. – А если мы вот так попробуем?

И, заложив острие топора в дверь, рискуя сломать топорище, несколько раз резко двинул им как рычагом. Вначале пошло туго, потом что-то хрустнуло, и дверь легко открылась.

– Ну вот, а ты «заперта, заперта». Как же тут темно!

Нельзя сказать, что в густом, дремучем лесу было светло от яркого, но уже предзакатного солнца, но пришлось с минуту привыкать к почти полной темноте, чтобы рассмотреть внутреннее убранство. И почти сразу же на широкой лежанке, на остатках прогнившего, почти превратившегося в труху тюфяка, вошедшие люди увидели высохшую, частично рассыпавшуюся мумию человека. Кости и ребра торчали через просевшие остатки одежды, обтянутый остатками сухой кожи череп чернел пустыми глазницами.

– Мужчина, – определил Евгений. – Умер давно, лет десять, а то пятнадцать назад. Вполне возможно, что от голода.

– М-да, тут и в самом деле никто не живет, – сыронизировал Бокед. – Я угадал.

– Слушай, Чарли, – осторожно подала голос Лилия. – А может, поблизости есть иная избушка? Как-то здесь… не по душе.

– Ничего поблизости нет, – последовал категорический ответ от англичанина. – Но если не захочешь спать на лежанке, уляжешься на полу. Места хватает.

– Да и не мертвых надо бояться, дорогуша, а живых! – нравоучительствовал Сергей, толкая приемного брата кулаком в плечо. – Давай, выносим первым делом останки наружу и начинаем тотальный осмотр избушки. Женщины и проводники разжигают печь. Только сразу проверьте кладку, чтобы не было трещин. Тут и в самом деле угореть можем.

Как только тело давно умершего мужчины вынесли, сразу стало спокойнее на душе. Работа по обустройству закипела, забурлила как вулкан. Как только стали разжигать небольшой очаг, по выходящему дыму и в самом деле отыскали две щели, получившиеся от перекоса строения. Но их удалось заделать глиной, кучка которой оказалась в одном из углов. Так что если несколько раз подмазать раствором щели за оставшийся вечер, то и ночью можно было бы спать спокойно.

Из запасов еды не нашлось и крошки съестного, разве что чуток соли в тесовом коробке на одной из полок. Зато оказалось много иных полезных и бесполезных вещей. Несколько ножей, пара топоров, две лопаты и даже солидный, тяжеленный лом. Масса котелков, жестяных мисок, две сковороды, вполне приличные фарфоровые кружки, чайник, пара ведер. Хотя воду держать в себе могло только одно ведро, да и то лишь до половины, слишком проржавело возле дужек. Внушительные мотки прочных, что самое главное, синтетических веревок, частично сохранившиеся кожаные ремни, некие столярные и каменотесные инструменты. Два комплекта альпинистского снаряжения, которое в тайге считалось явно неуместным. И к большому сожалению – всего три большие свечи. Как ни надеялись на керосиновую или подобную лампу – ничего такого не нашлось. Больше всего потешались над тремя парами лыж разной ширины и пытали своего провидца, пригодятся они им летом или придется на этом месте жить до первого снега.

Но самыми значительными показались вначале два ружья. Двустволка и одностволка. Двенадцатый калибр. И много, чуть ли не два ящика патронов к этим ружьям, найденных на полу под лежанкой. Причем патроны не с дробью, а с картечью и пулями.